Ассирийские народники

 

Говоря об Автономной администрации Северной и Восточной Сирии (в быту известной под названием Рожава) нельзя не упомянуть об ассирийцах, которые, наряду с езидами, выступают одной из опор этого многонационального ближневосточного проекта.

Ассирийцы - один из самых древних народов Ближнего Востока, чья родословная восходит напрямую к тем самым ассирийцам из учебников по истории Древнего Мира, которые в середине второго тысячелетия до н.э. выстроили огромную ближневосточную империю. Говорящие на новоарамейском языке (потомке арамейского, на котором разговаривал Иисус Христос), ассирийцы рано приняли христианство, но во время арабского завоевания их ближневосточная община была рассеяна, этническая культура маргинализирована, а язык отчасти утрачен, хотя христианство по-прежнему оставалось тем цементом, который скреплял этот маленький этнос в бурном море в основном исламского востока. В этом ассирийцы походили на лишенных государственности армян и, точно так же как и армяне, во время Первой Мировой ассирийцы были обвинены в сговоре с христианскими врагами турок и пострадали от геноцида, который сами же ассирийцы именуют “Sayfo” (Меч).

Большую часть 20 века глубоко провинциальные ассирийцы держались вдали от политических бурь, приспосабливаясь к любому режиму на территории своего расселения (в Турции, Сирии, Ираке, Ливане), однако стремление ближневосточных национальных государств к этно-религиозной унификации с одной стороны, и бесчинства религиозных экстремистов с другой, в 60-70-е сделало ассирийцев-христиан объектом гонений.

Особенно жестко это проявилось в Турции, где государство продолжало воспринимать ассирийцев наряду с вышедшими из подчинения курдами (чьими руками по большей части и был осуществлен геноцид 1915 года) как чужеродный элемент, требующий ассимиляции. 

Насилие и прессинг со стороны турецкого государства в конце-концов дали закономерные результаты: в конце 80-х внутри ассирийской общины Турции возникла молодежная группа, смотревшая на подъём вооруженной борьбы Рабочей Партии Курдистана за национальное самоопределение как на пример для подражания. 

Правда группа эта была довольно немногочисленной, да и турецкой полиции удалось вовремя купировать опасность интеграции ассирийской молодежи в ряды РПК.

Второй раз идея борьбы за “ассирийскую родину” по образу и подобию РПК возникла уже в середине 90-х в среде европейских (Швеция, Германия, Нидерланды) эмигрантов-ассирийцев. Надо заметить, что ассирийский национализм вообще по большей части развивался в эмиграции, а не на удаленной от политических центров “земле расселения”, поэтому нет ничего странного в том, что внутри европейской общины ассирийских изгнанников росли симпатии к методам и идеям РПК, которая в первой половине 90-х вела активное противостояние с Турцией и очень широко занималась пиаром именно в Западной Европе.

Основное отличие этой идейной тенденции от “старого” ассирийского национализма (так же зародившегося в 60-70-е в США и Европе) заключалось в том, что новое поколение держалось левых взглядов, в то время как “старая школа” была лишена какого-либо конкретного направления политической мысли, рассматривая в качестве идейной основы для консолидации всех ассирийцев то принадлежность к христианству, то относительную светскость, то гордость за древнее происхождение. Имея подобные смутные ориентиры ливанские ассирийцы из партии “Шурайя”, например, в годы Гражданской войны примкнули к правому христианскому лагерю во главе с партией “Катаиб”, усмотрев именно в союзных Западу и Израилю христианских ополчениях защитников светского образа жизни. Свою роль так же сыграла распространившаяся среди ливанских христиан мода на деарабизацию и “финикийство”, т.е. на стремление возвести происхождение ливанцев к древним финикийцам. Что являлось ответной реакцией местных националистов на панарабизм и рост влияния Сирии, - оценивающей Ливан как историческую часть Великой Сирии, - и перекликалось с мировоззрением самих ассирийцев, не считавших себя потомками пришлых арабов-мусульман.

Возвращаясь к эмигрантам-социалистам; в 1995 году это новое молодежное течение ассирийцев организационно оформилось в “Патриотическую революционную организацию Месопотамии” (Ṭukoso Dawronoyo Mothonoyo d'Beth Nahrin), которая дала имя всему этому новому движению - “Dawronoye”, т.е. “модернизаторы”/”революционеры”.

Парадоксальным образом избрав в качестве ориентира “революционный социализм” в момент, когда в мире идеи социализма шли ко дну, “Dawronoye” поначалу сосредоточились на разгоне темы геноцида ассирийцев 1915 (его Турция также отрицает), о котором в Европе знали куда меньше, чем о геноциде армян. Другим моментом стала борьба с раскалывающим ассирийскую общину “спором об именах”: вместо защиты одной из имевшихся идентичностей (ассирийцы, сирийцы, арамеи, халдеи) “революционеры” пытались навязать идею “Месопотамии” (Beth Nahrin) как общей цели борьбы всех ассирийцев. 

Почти сразу же “революционеры” столкнулись с негативом со стороны собственной общины, что было связано с тесными контактами с курдской РПК. Дело в том, что среди консервативной части ассирийцев по-прежнему сильны антикурдские настроения, поскольку жива память об активном участии курдов в геноциде 1915 года. И эта изначальная неприязнь со стороны консерваторов до сих пор продолжает играть свою негативную роль, несмотря на все попытки самих “революционеров” доказать разрыв РПК с темным прошлым курдского национализма, несмотря на реплики самого лидера РПК Абдуллы Оджалана, неоднократно осуждавшего роль курдов в истреблении армян и ассирийцев, несмотря на официальные извинения самих левых курдов за участие их предков в геноциде. Для многих ассирийцев “Dawronoye” и было и остается не более чем “ассирийским крылом” РПК, с помощью которого курды пытаются навязать своё национальное господство над ближневосточными меньшинствами. Характерно, что такую же точно позицию отстаивают и некоторые деятели восточных церквей, имеющих громадный авторитет в ассирийской общине.

Впрочем, подобное же отношение к сотрудничеству РПК с ассирийцами-христианами можно встретить и со стороны консервативной части курдов. Так что борьба за новую миролюбивую многокультурную “демократическую парадигму” против традиций взаимной ненависти “сотен мертвых поколений” идет по обе стороны.

Помимо целей агитационно-пропагандистских, “Dawronoye”, ориентируясь на РПК, зажглась идеей непосредственного возвращения в “Месопотамию” для организации вооруженной борьбы за национальное освобождение. Поэтому уже в 1995 году первая группа “революционеров” отправилась из Швеции через Сирию в Иракский Курдистан (здесь тоже проживает значительная часть ассирийцев), где кипела гражданская война между Демократической Партией Курдистана Барзани и Патриотическим Союзом Курдистана Талабани, не сумевшими разделить власть после фактического изгнания иракских сил в ходе восстания 1991 года. 

В этой гражданской войне союзная “Dawronoye” РПК выступила на стороне ПСК, в то время как ДПК поддерживала Турция, поэтому обосновавшиеся в районе Бахдинана “революционеры”, несмотря на нейтралитет во внутрикурдском конфликте, скоро были изгнаны бойцами ДПК в горы Кандиля, где базировалась Рабочая Партия Курдистана. Здесь и начался боевой путь ассирийцев, которые набирались опыта, будучи на подхвате у старших товарищей.

Ассирийцы в горах Кандиль, 1999

В июле 1999 года “Dawronoye” даже сумели прославиться, атаковав в ответ на изнасилование и убийство ассирийской девушки военную базу ДПК в Касре, убив 39 противников, а спустя сутки подорвав еще и грузовик с вражескими бойцами. Однако спустя несколько месяцев РПК в одностороннем порядке прекратила огонь в Ираке. 

Окончание войны позволило “революционерам” приступить к  реорганизации своих сил, проведя в 2000 году первый съезд “Партии свободы Месопотамии” (Gabo d'Ḥirutho d'Bethnahrin), которая при поддержке РПК начала подпольную организационно-пропагандистскую деятельность в Мосуле и его окрестностях. Но никаких особенных успехов в этом деле “революционеры” не достигли, т.к. сознательность местных ассирийцев стремилась к нулю, а страх перед “вечной” диктатурой Саддама Хусейна наоборот, устремлялся в бесконечность. В любом случае, “Dawronoye” удалось завербовать в своё вооруженное крыло полторы сотни человек, но качество и мотивация этих новобранцев были очень низкими, поэтому боевых действий против баасистского режима это крыло не вело. Лишь после вторжения американцев в Ирак в 2003 революционные ассирийцы примкнули к силам ПСК в наступлении с севера, но иракская армия бежала почти без сопротивления, так что и здесь никаких подвигов “Dawronoye” не совершили, а вскоре и вовсе демобилизовали свою маленькую армию.

И хотя в политической жизни нового Ирака “революционеры” закрепиться не сумели, это еще не было концом истории.

Дело в том, что в этот же момент внутри “братской” РПК под воздействием переосмысления арестованным Абдуллой Оджаланом прошлой стратегии и целей, произошли серьезные перемены. РПК прекратила огонь, отказалась от борьбы за независимый Курдистан и взяла курс на мирное завоевание “демократической автономии” через создание широкой сети низовых организаций, связанных горизонтально. Идейно равнявшаяся на РПК “Dawronoye” последовала этому примеру, тем более что в соседней Турции, настроившейся на вступление в ЕС, открылись широкие перспективы для легальной защиты ассирийского наследия и национальных интересов. 

И, подобно тому, как вокруг преобразованной РПК выросла Ассоциация Обществ Курдистана, охватившая своими сетями курдские диаспоры в Европе, Турцию, Сирию, Ирак и Иран, в 2005 году “Партия свободы Месопотамии” учредила “Национальный союз Месопотамии”, чьей целью стало объединение ассирийцев вокруг “революционного” проекта в Европе, Сирии, Ливане, Турции и Ираке. Характер деятельности НСМ был в целом такой же, что и у АОК: правозащита, культурная деятельность, демократическая пропаганда без открытой агитации против правительства, консолидация сил для возможной самообороны в будущем и т.д. 

В общем и целом, дела шли ни шатко ни валко, пока в 2011 году ближневосточный регион не охватила легендарная “Арабская весна”. И вот тут-то сыграла свою роль долгая подготовительная работа.

В 2012 году сирийский филиал НСМ, - “Партия сирийского союза” (“сирийцы” - одно из самоназваний ассирийцев), - в условиях добровольного отступления сил Башара Асада из района Джазиры и роста здесь джихадистской оппозиции, воссоединяется со своими давними “старшими братьями”-курдами из “Партии Демократического Союза” (сирийской секции АОК), которые, организовав знаменитые “Силы народной самообороны”, намеревались реализовать и защитить свой собственный новаторский проект “демократического конфедерализма”, децентрализованной и мультикультурной демократической системы.

Ассирийские ополченцы

В Сирию тотчас же направились ветераны партизанской борьбы 90-х из Европы, Ирака, Турции и множество добровольцев из ассирийской диаспоры, чьими силами были созданы и полицейские подразделения (Sutoro) и военные отряды (в том числе и чисто женские, такие же как у курдов), - сведенные в 2013 в “Сирийский военный совет” (Mawtbo Fulhoyo Suryoyo), - для защиты ассирийского меньшинства и боевой поддержки провозглашенной курдами Автономной администрации, в деятельности которой ассирийские “революционеры” принимали и принимают до сих пор активное участие.

Бойцы ассирийской милиции Sutoro

Далее была тяжелая совместная борьба с исламистами, в ходе которой “революционерам” удалось восстановить своё присутствие в Ираке, организовав в начале 2015 года под эгидой местного филиала НСМ для борьбы с джихадистами “Силы Ниневийских равнин” (Ḥaylawotho d'Deshto d'Ninwe), которые правда были демобилизованы после неудачного референдума о независимости Иракского Курдистана в 2017, чуть было не приведшего к войне между иракскими и курдскими силами.

Бойцы иракских "Сил Ниневийских равнин"

Сегодня ассирийские сторонники “Dawronoye” продолжают защищать бок о бок с курдами и некоторыми другими политическими и этническими группами самопровозглашенную Автономию Северной и Восточной Сирии как от остатков исламистов, так и от куда более грозной турецкой регулярной армии и её прокси. Причем на этом этапе вновь проявился старый антагонизм между “консервативным” большинством и “революционным” меньшинством ассирийцев.

Бойцы ассирийских Женских отрядов самообороны

Тесные идейные, исторические и организационные связи между “Dawronoye” и аффелированными с РПК силами вновь возбуждают в ассирийской общине (не только в Сирии, но и в Ираке) подозрения по поводу того, что “революционеры” являются лишь “ассирийским филиалом” курдских националистов, а принятие “революционерами” в качестве идеологии “демократической парадигмы” Абдуллы Оджалана приводит к убеждению в том, что РПК напрямую руководит “революционным” движением. Учитывая консерватизм и неподвижность ассирийского сообщества, глубокую подозрительность к курдам, скепсис авторитетных церковных деятелей по поводу “демократического конфедерализма”, ассирийские “революционеры” продолжают оставаться весьма активным, но все-таки меньшинством, не сумевшим пока завоевать “идеологическую гегемонию” внутри этого древнего ближневосточного сообщества и постоянно подвергающимся нападкам со стороны собственной общины. Часть которой (особо активная антикурдская часть) и вовсе приняла сторону режима Башара Асада в гражданской войне, сформировав собственные ополчения.