Социалистическая Албания и косовская проблема

Многим известно, что руководитель социалистической Албании Энвер Ходжа был ортодоксальным марксистом-ленинцем, активно боровшимся с ревизией коммунистической доктрины. Выступая против оппортунистов, Ходжа последовательно поругался с Югославией (1948), Советским Союзом (1961) и Китаем (1978), обвинив их, в том числе, в преклонении перед американским империализмом и переходе с марксистских позиций на рельсы “буржуазной геополитики”, что, - с учетом “буржуазного перерождения” правящих элит и “реставрации государственно-бюрократического капитализма”, - привело к попранию классового подхода во внешней политике и торжеству подхода “социал-империалистического”. Который, по мнению непримиримого албанского вождя, ничем не отличался от “классической” империалистической практики. Только вместо “защиты свободного мира и демократии” социал-империалисты в качестве предлога для вторжений во внутренние дела независимых стран и насаждения марионеточных правительств используют слоганы “защиты социализма” и “борьбы с американским империализмом”.

Существует мнение, будто сам по себе албанский “антиревизионизм” был связан не столько с верностью верхушки Албанской Партии Труда принципам марксизма-ленинизма, сколько с высоким градусом национализма самого Энвера Ходжи, который крайне болезненно воспринимал любое внешнее давление на свою страну. Что собственно и стало триггером для конфликта сначала с “югославскими гегемонистами” (из-за претензий КПЮ на особый патронаж над Албанией и, как утверждали сами албанцы, из-за намерений Тито превратить их страну в седьмую югославскую республику), затем с “советскими социал-империалистами” (улучшившими отношения с ФНРЮ и предлагавшими ликвидацию албанской тяжелой промышленности в рамках единой “социалистической системы международного разделения труда”), а в финале - и с “китайскими ревизионистами” (которые существенно снизили объем экономической помощи, настаивая на необходимости сближения Албании с Югославией и Румынией).

Учитывая, что сходным образом, - и по тем же самым причинам “защиты национального суверенитета”, - произошел китайско-советский и советско-румынский раскол, можно как минимум говорить о том, что национализм, помноженный на типичную балканскую вспыльчивость и неуступчивость, не мог не играть роли в становлении албанского “антиревизионизма”. Провозгласившего принципы “полного равенства” в отношениях между социалистическими странами, недопустимости навязывания другим собственной идейной линии, нарушения суверенитета и “интересов народа” под предлогом “братской помощи”.

Вместе с тем, критикуя принцип “иностранного вмешательства”, сама социалистическая Албания пыталась воздействовать на Югославию на “косовском треке”.

Надо подчеркнуть, что Энвер Ходжа публично никогда не призывал к разрушению Югославии как таковой, но принципиально и последовательно выступал за “самоопределение” населенного этническими албанцами Косова, неоднократно поднимая вопрос притеснения косоваров славянским населением. В первый раз он это сделал прямо после советско-югославского раскола в 1949, написав конфиденциальное письмо Сталину, в котором заявил, что, хотя Албанская Партия Труда во имя сохранения отношений с Югославией пыталась замять проблему албанского меньшинства, теперь, “после раскрытия предательства группы Тито, мы считаем что вопрос Косова должен быть поднят”. 

Энвер Ходжа

Неизвестно, что ответил Иосиф Виссарионович своему младшему товарищу, но в 50-60-е годы вопрос обеспечения подлинного равноправия между косоварами и славянами превратился в один из коньков антиюгославской риторики Албанской Партии Труда. Однако после 1968 года, когда Косово было преобразовано в Социалистический автономный край, а албанский язык получил статус официального, Албания чуть сбавила силу своих нападок на “белградских шовинистов”, но при этом тема самоопределения косоваров никуда не исчезла из арсенала албанской пропаганды.

Более того, “косовский кейс” превратился в козырь в руках АПТ, с помощью которого партия пыталась подорвать влияние националистической эмиграции (в мировоззрении которой “освобождение косовских братьев” являлась идеей-фикс), убеждая её в том, что коммунистическое руководство страны, несмотря на провозглашенный интернационализм, стоит на защите интересов великой, древней и самобытной албанской нации. 

Так например, в ходе широкого празднования пятисотлетия со дня смерти национального героя Скандеберга, в 1968 году Тирану посетила делегация националистов из антикоммунистической ирредентистской “Бали Комбетар”, нашедших пристанище в Турции, а руководитель делегации Дем Али Поджари встретился лично с Ходжей. Это весьма любопытно, учитывая что во время Второй Мировой Ходжа и Поджари фактически сражались друг с другом.

В целом, официальные визиты в Албанию бежавших за рубеж именитых “косовских патриотов” не были чем-то экстраординарным для той эпохи, но вместе с тем многие рядовые косовские албанцы, под воздействием ходжаистской “национал-коммунистической” пропаганды незаконно переходившие через югославскую границу, почти всегда попадали в албанские тюрьмы по подозрению в “шпионаже”.

С другой стороны, - несмотря на сохраняющуюся напряженность в отношениях Албании и Югославии, - в 70-е годы более двухсот преподавателей Тиранского университета отправились работать в учебные учреждения Приштины и Митровицы, совмещая свою профессиональную работу с “ползучей” пропагандой “албанского дела”. А межгосударственный обмен по студенческой, спортивной и культурной линии в этот период достигал такого размаха, что в Албанию из Социалистического Косова (и в обратном направлении) пребывало по 2-3 делегации ежемесячно.

Короче говоря, в 70-е годы албанцы сумели выстроить довольно эффективную систему “мягкой силы” в Косово, потворствуя развитию в регионе “национал-коммунистических”, но отнюдь не сепаратистских настроений. Поскольку, при всей своей любви к косоварам, Албания не была заинтересована в расколе Югославии, но призывала лишь к повышению экономического и политического статуса проживавших там албанцев (причем не только косовских, но и македонских с черногорскими). Тем более, в 70-х отношения между Югославией и Албанией были уже далеки от предвоенного напряжения 50-х.

Однако к концу 70-х ситуация начала меняться.

Наблюдая за ухудшением состояния здоровья бессменного вождя Йосипа Тито, албанские спецслужбы проницательно предположили, что после его смерти Югославия войдет в полосу нестабильности и межэтнических конфликтов. К тому моменту (конец 70-х) наличие крайне деструктивных тенденций в развитии югославского государства уже не было секретом ни для кого, как не было секретом и то, что лишь символическая фигура пока еще живого Броз Тито является последней преградой для перерастания этих тенденций в прямое столкновение между различными региональными группировками страны. Уход с политической арены уважаемого “арбитра”, по мнению албанцев, мог спровоцировать начало такой борьбы. 

Сам Ходжа в своем дневнике уже в 1976 году, - после активации контактов Москвы с Белградом и Бухарестом, - выражал явное беспокойство по поводу возможного военного вмешательства СССР в союзе с Болгарией для того, чтобы “перетянуть” СФРЮ в Варшавский блок силовым путем, остановив опасный дрейф страны в сторону Запада. В этом исключительном случае фактор албанского меньшинства в Косово, Македонии и Черногории приобретал в оборонительной стратегии албанского режима чрезвычайную важность, т.к. албанская армия была слишком слаба, чтобы выдержать прямое военное столкновение с силами Варшавского блока, которое в случае военной экспансии на Балканы казалось неизбежным.

Сделанный в декабре 1977 года Энвером Ходжей в своем личном политическом дневнике прогноз “пост-титовского” развития Югославии был довольно мрачен: СССР и США попытаются взять страну под контроль, что спровоцирует внутреннюю нестабильность, раскол и гражданскую войну. Тот же сценарий выведен и в докладной записке главы МВД и Сигурими Кадри Хазбиу от ноября 1977, в которой этот ортодоксальный сталинец и один из ближайших сподвижников Ходжи прямо ставит вопрос о подготовке военно-политического плана объединения Косова с Албанией на случай вероятной дезинтеграци  Югославии.

Таким образом, к началу 1978 года тема национального освобождения албанцев, проживающих на территории СФРЮ, становится важным элементом внешнеполитической доктрины Албании. Последовавшие затем выпады официальных лиц по поводу притеснений косовских албанцев, а так же широкое празднование в Тиране векового юбилея Призренской лиги в 1978, - с широко развернувшейся этно-националистической риторикой, - не могло не вызвать очередного ухудшения отношений с Югославией.

Ну а для того, чтобы поставить работу в Косово на профессиональные основы, в 1978 году при ЦК Албанской Партии Труда был создан “Сектор зарубежной пропаганды” (Sektori te Propagandes me Boten e Jashtme), который, в отличие от Иностранного отдела при ЦК, - ведавшего деятельностью знаменитого “Radio Tirana” и иностранной редакции газеты “Зери е Популлит”, - концентрировался исключительно на косовском направлении, из-за чего этот отдел чаще всего называли просто “Косовским сектором” (Sektori i Kosovës). 

Параллельно фактор исторического албанского единства начал играть все бóльшую роль в военно-политическом массовом образовании, предназначенном для внедрение в умы населения идей “защиты братьев” (косовских, черногорских, македонских албанцев) в случае неблагоприятного развития ситуации в Югославии. 

В 1979 году опасения руководства АПТ по поводу возможной конфронтации обострились донельзя. Во-первых, это было связано с очень низкой эффективностью и подготовкой албанской армии, продемонстрированной на учениях 1978-79 гг. Во-вторых, ввод советских войск в Афганистан стал для Энвера Ходжи очередным веским доказательством “социал-империалистической” природы СССР, который не остановится перед военным вмешательством на Балканы в случае какого-либо серьезного конфликта внутри Югославии. Наконец, в-третьих, в 1979 публично было объявлено о тяжелой болезни Йосипа Тито, что подсказывало албанской верхушке, что конец СФРЮ близок.

Поэтому 13 января 1980 года на секретной встрече между Ходжей, министром обороны Мехметом Шеху и начальником Генерального Штаба Вели Лакаем, была поставлена задача форсированной разработки военной операции по освобождению Косово, которая станет известна под названием “Прорыв” (Shperthimi). 

Хотя план полномасштабной войны с Югославией за Косово и населенные албанцами территории Македонии и Черногории был разработан, в апреле 1980 года дальнейшая подготовка к прямому столкновению с Белградом была остановлена самим Энвером Ходжей. Который, вероятно, пришел к выводу, что ситуация в Югославии пока не развивается по тому негативному сценарию, которого так боялась Тирана.

Тем не менее, албанцы продолжали держать “руку на пульсе” югославских событий.

При этом, когда 11 марта 1981 года в Косово начались волнения албанского населения, в которых активную роль сыграли местные подпольные национал-коммунистические группировки, для высшего руководства АПТ все это стало большим сюрпризом. Албанцы довольно широко освещали события в Косово, - которые югославская сторона пыталась скрыть от мировой общественности, - явно выказывая симпатии косоварам и их лозунгам с требованиями республиканского статуса, однако по всем каналам и всеми силами убеждали югославских представителей, что к произошедшему они не имеют никакого отношения. Что, скорее всего, было правдой, если верить личным записям из дневника самого Ходжи.

Вскоре события в Косово 1981 года будут вписаны в зигзаги внутриполитической борьбы в АПТ между Мехметом Шеху, призывающим ко всеобщей мобилизации и эскалации конфликта с югославами во имя скорейшего разрешения косовской проблемы, и самим Энвером Ходжей, который, трезво оценивая соотношение сил, опасался прямого конфликта с СФРЮ.

Конфликт между двумя вождями закончился тем, что 17 декабря 1981 Шеху, в преддверии рассмотрения Политбюро АПТ его политических ошибок, застрелился. Позднее он будет объявлен агентом югославских спецслужб и виновником провокаций в Приштине и Тиране (взрыва двух петард на крыльце югославского посольства) с целью вызвать военное столкновение между Албанией и СФРЮ для осуществления переворота.

После чисток 1981-82 гг. против сторонников самоубившегося Шеху тема Косово будет несколько отодвинута в тень. Но ненадолго.

Вновь на повестку дня она вернется в 1985 году, уже после смерти Энвера Ходжи.

Приемник Ходжи Рамиз Алия в годы Второй Мировой некоторое время служил политическим комиссаром в Косово и, в отличие от деятелей “старой гвардии”, не имел опыта сотрудничества с югославскими партизанами, т.е. был чужд интернационализму эпохи Коминтерна, в духе которого формировались старые кадры АПТ. Но зато он имел личный интерес к косовской ситуации, которая обострялась по мере усиления внутриполитического кризиса в самой Югославии.

Рамиз Алия (слева) и Энвер Ходжа (справа)

По мнению автора книжки “Освободительная Армия Косово: от тайной войны к балканскому восстанию” Джеймса Петтифера, именно в период 1984-85 гг. были установлены прямые связи между осевшим в Цюрихе и Женеве руководством сепаратистского “Народного движения Косово” (Lëvizja Popullore e Kosovës - LPK) и албанскими спецслужбами, так же использующими Швейцарию в качестве хаба для проведения финансовых операций в области “серого импорта”.

Рамиз Алия, старый марксист-ленинец, предвидевший скорое наступление в Косово “революционной ситуации”, пришел к выводу о необходимости подготовки надежных коммунистических кадров для того, чтобы в нужный момент они могли бы возглавить выступление против нарастающего, - в связи с приходом к власти Милошевича, - “великосербского шовинизма”. В этой связи в качестве ролевой модели для Косово албанскими спецслужбами была избрана Ирландская Республиканская Армия, по примеру которой должна была быть выстроена военно-политическая структура косоваров.

Таким образом, в 1989 году Рамиз Алия дал отмашку на подготовку в столичной Академии Обороны контингента freedom fighters, завербованных из числа левых косовских активистов. В конце весны 1990 сотрудник Сегурими Адем Яшари провел через перевал Кошари в Албанию первую группу бойцов, которые в будущем составят руководящий костяк Армии Освобождения Косова. Несколько позже произойдёт даже официальная открытая встреча между Алией и лидерами тогда еще национал-коммунистического вооруженного освободительного движения косовских албанцев - Джавитом Халити, Джавитом Хазири и Ахметом Хаджиу.

Открытая поддержка Рамизом Алией косовского ирредентистского движения вызвала беспокойство западных спецслужб и политических противников последнего коммунистического лидера Албании, а после того, как он потерял власть и страна перестала двигаться к социализму, все подобные мероприятия по поддержке косоваров были объявлены новым правительством Сали Бериши незаконными. 

Но…стратегические интересы по защите соотечественников в условиях развернувшейся в Югославии гражданской войны между этническими фракциями оказались сильнее демагогии новых албанских демократов, поэтому потоки новобранцев, идущих из Косово через албанскую границу при содействии албанских же спецслужб и армии, не останавливались. 

В дальнейшем (1994-95) часть этих бойцов, получивших военный инструктаж в приграничных полевых лагерях, объединившись и создадут Армию Освобождения Косова, которая в 1996 инициирует первые партизанские акции, переросшие спустя 2 года в полномасштабную войну с югославской армией.