Косовский национал-коммунизм

Взаимоотношения между сербами и косоварами всегда были напряжёнными, и даже общее коммунистическое прошлое кардинально ничего не изменило. Более того: в 60-80-е года этот в сущности этнический конфликт приобрёл черты политического противостояния между ориентированными на Албанию «марксистами-ленинцами» (косоварами) и, соответственно, «югославскими ревизионистами». Именно в эту эпоху была сформирована основа политического движения за независимость Косова и именно в эту эпоху ковался костяк радикальной марксистско-ленинской оппозиции, который в 1994 году станет одним из столпов печально знаменитой «Армии освобождения Косова».

Собственно, и в современной Косовской республике влияние вульгарного ходжаизма продолжает сохраняться: в отличие от соседней Албании, где фигура Энвера Ходжи предельно демонизирована, в Косово образ «джаджи» («дяди») пользуется такой же ностальгической любовью среди лиц среднего и пожилого возраста, как и у нас образ Сталина. 

В 2008 году в Приштине (столица Косова), при большом недовольстве западных спонсоров, отметили столетний юбилей со дня рождения Энвера Ходжи большим симпозиумом в Красном зале Дворца Молодёжи, куда прибыли не только представители «старой школы» косовского сепаратизма, но и сам Рамиз Алия, преемник Ходжи на посту первого секретаря Албанской Партии Труда, отстаивавший до самой смерти наследие своего великого учителя. С середины 2000-х в Косово так же действует «Народный фронт по распространению творчества товарища Энвера Ходжи» (Fronti Popullor për Kultivimin e Veprës së Shokut Enver Hoxha) со штаб-квартирой в Феризае, который ранее регулярно проводил шествия и собрания по тому или иному памятному историческому поводу.

Как так получилось? А вот как.

Вообще, изначально, ещё в эпоху антифашистской борьбы, Энвер Ходжа, как и вся Компартия Албании, тесно связанная с куда более мощной и опытной Компартией Югославии, проводил умеренную политику в отношении Косова, что стало одним из факторов вражды коммунистов с буржуазно-демократическими и монархистскими силами. Потому что если представители «Балли комбетар» или «Легалитети» мыслили категориями «Великой Албании» с включением в неё Косова, греческих и турецких территорий, то Ходжа неоднократно и в весьма категорической форме заявлял, что для косоваров будет лучше оставаться в составе развитой Югославии. Более того, в 1944 году, по просьбе Тито, албанские коммунисты направили в Косово отряды для разоружения местных националистов и восстановления югославского контроля над регионом. И вообще, в то благодатное время всякие националистические взгляды в рядах КПА порицались и преследовались, чему примером может стать судьба Нако Спиру, настроенного резко против югославского влияния члена ЦК КПА, доведённого товарищами до самоубийства в 1947 году.

Разрыв СССР и Югославии в 1948 году изменил ситуацию. КПА встала на позиции Сталина, присоединившись к обвинениям в сторону «клики Тито-Карделя-Ранковича-Джиласа» в ревизионизме и буржуазном национализме, а югославское правительство, в свою очередь, начало расценивать албанское население Косова как потенциально враждебный политический элемент. В соответствии с этой новой линией противостояния Югославии с «агентами Коминформа», по Косово впервые прокатилась волна репрессий против «проалбански» настроенных местных коммунистов.

Кроме того, сама политика КПЮ содействовала росту антиюгославских настроений в регионе. Если аграрная реформа 1945 года серьёзно пошатнула сельский уклад местного населения, то волна коллективизации 1949-51 годов совершенно разрушила вековое традиционное общество косовских албанцев, вызвав бурю негодования. И несмотря на политику бюджетного выравнивания, проводимую Белградом, на всём протяжении 50-60-х годов сельское Косово оставалось депрессивным бедным регионом, что весьма контрастировало с жизнью в более урбанизированных славянских республиках Югославии. Что естественно, порождало неприязнь к центральной власти со стороны косоваров.

В дополнении ко всему этому, Белград с 1953 года открыто взял курс на вытеснение с Косово и Метохии албанского населения: по соглашению с Турцией был принят т.н. «Закон о переселении», в соответствии с которым гражданам турецкого происхождения или «придерживавшимся турецкой культуры» дозволялась эмиграция в Турцию. Соответственно, принуждение албанцев к регистрации в качестве «турок» дополнялось принуждением этих «новых турок» к переселению на историческую родину, в результате чего в 1953-65 гг. около 450 тысяч косоваров были вынуждены покинуть регион. Для самих же косовских албанцев подобная политика однозначно выглядела как продолжение великодержавной политики королевской Югославии, которая точно таким же образом, в соответствии с Лозаннским договором 1923 и Югославско-турецкой конвенцией 1938 года, содействовала вытеснению албанцев с Космета.

Короче говоря, антиюгославская пропаганда Коминформа, проникавшая через албанскую границу после советско-югославского разрыва, находила достаточно благодатную почву среди недовольных косоваров.

Потепление отношений между Югославией и СССР в 1955 году снизило поток этой пропаганды, однако продолжалось это не очень долго: в 1961 году Албанская Партия Труда под лозунгами борьбы с ревизионизмом разрывает отношения уже и с СССР, после чего албанская пропаганда в Косово резко усилилась. Результатом радиотрансляций и массового забрасывания антиревизионистской литературы стало появление в Косово нескольких подпольных группировок марксистско-ленинско-ходжаистского толка, крупнейшей из которых являлось «Революционное движение за объединение албанцев» (Lëvizja Revolucionare për Bashkimin e Shqiptarëve), выступавшее, опираясь на ленинско-сталинскую интерпретацию разрешения национального вопроса, за воссоединение Косова с Народной республикой Албания. Вслед за Албанией, LRBS считало Югославию ревизионистским государством, сошедшим со светлого пути марксизма-ленинизма, государством шовинистическим и славяноцентричным, в котором албанцы-косовары низведены на низшие ступени общественной иерархии, в то время как пришлые славяне занимают самые высокие руководящие посты.

Отметить надо, что в отличие от косовских ходжаистов, сам Энвер Ходжа никогда публично не призывал к расколу Югославии и объединению Косова с Албанией, как никогда не говорил и о «славянском порабощении» исторических албанских земель; все эти шовинистические постулаты целиком и полностью лежат на совести самих косоваров, которые с Албанией на самом деле были связаны очень слабо на всех этапах развития косовского национального движения. Собственно, отгородившаяся от мира Албания весьма подозрительно относилась к своим косовским последователям и чаще всего нелегально прорвавшиеся через границу политические эмигранты отправлялись либо в албанские тюрьмы по подозрению в работе на югославские спецслужбы, либо на поселение в отдалённые части страны как неблагонадёжные элементы. Сама же АПТ постоянно выступала только за «самоопределение» косоваров, подчёркивая, что получение косовцами своей республики не решит национальную проблему, но только замена ревизионистской клики Тито-Карделя будет способствовать правильному разрешению национального вопроса.

Собственно, этот первый этап марксистско-ленинско-ходжаистского движения за независимость Косова подошёл к концу в 1968 году, когда по всей Югославии прокатилась волна осенних студенческих протестов (захвативших и приштинский университет), результатом которых стало начало серьёзной демократизации. 

В Косово этот процесс характеризовался легализацией албанского языка и албанских национальных символов, организацией албаноязычных школ и университетов, свертыванием излишних репрессий и реформированием органов госбезопасности, дарованием Союзу коммунистов Косова бóльшей независимости в делах политического управления. К этому добавились и существенные экономические меры Белграда по индустриализации края и улучшению жилищно-бытовых условий населения. В дополнение ко всему, в 1974 году была принята новая Конституция СФРЮ, зафиксировавшая за Косово статус автономной республики.

Все эти меры позволили на протяжении 70-х годов более-менее поддерживать атмосферу экономической стабильности и культурного процветания в Косово. Соответственно, сепаратистские проалбанские тенденции к этому моменту практически угасли, тем более что и сами отношения между СФРЮ и Албанией в 70-е значительно улучшились.

Но к концу 70-х экономический рост забуксовал, спровоцировав новый подъём проалбанской коммунистической оппозиции. В середине 70-х внутри официального Союза Коммунистов Косова возникает сеть «Марксистско-ленинских групп» (Grupi Marksist-Leninist), которая в конце десятилетия преобразуется в «Марксистско-ленинскую организацию Косова» (Organizata Marksiste-Leniniste e Kosovës). Основной задачей OMLK являлось давление на официальное руководство СКК во главе с Фадилем Ходжей с целью завоевания статуса полноценной республики в составе Югославии.

После смерти Тито в 1980 году экономическая ситуация по всей стране ухудшилась ещё больше и в Косово нелегальные коммунистические группировки стали возникать как грибы после дождя. Среди наиболее крупных – «Национально-Освободительная Лига Косова» (Lidhja Nacional Çlirimtare e Kosovës), «Красный фронт» (Fronti i Kuq), «Коммунистическая Марксистско-ленинская партия албанцев в Югославии» (Partia Komuniste Marksiste Leniniste e Shqiptarëve në Jugosllavi) и «Национально-освободительное движение Косова и других албанских территорий» (Lëvizja Nacionalçlirimtare e Kosovës dhe viseve të tjera shqiptare), которые впоследствии объединяться в «Движение за албанскую республику в Югославии» (Lëvizja për Republikën Shqiptare në Jugosllavi). 

Причём значительное число сторонников этой коммунистической проалбанской оппозиции проживало за границей – либо в качестве изгнанников и переселенцев, либо в качестве гастарбайтеров, - что давало возможность руководить идеологической и организационной работой вдали от контроля югославских спецслужб.

В середине 1981 года «Марксистско-ленинская организация Косова», стремясь объединить под своим крылом все левые диссидентские группы косовских албанцев, учреждает «Народный фронт за Косовскую республику» (Fronti Popullor për Republikën e Kosovës), который станет самым крупным движением той эпохи. Идеологически FPRK придерживался ходжаизма в самой идиллической его интерпретации, расписывая успехи и достижения Народной республики Албания в самых радужных тонах с одной стороны, а с другой – демонизируя СФРЮ, свернувшую с марксистско-ленинского пути и поэтому переполненную всевозможными проблемами, связанными с буржуазным перерождением коммунистических элит. Но, не отрицая общего тяжелого положения во всей Югославии, косовские ходжаисты подчёркивали, что в самом Косово капиталистическая эксплуатация обостряется колониальной эксплуатацией со стороны великодержавных сербских шовинистов. Поэтому для Косова так важен разрыв с этой порочной зависимостью от Белграда.

11 марта 1981 года группа студентов устроила акцию протеста в столовой госуниверситета Приштины, жалуясь на качество еды и плохие бытовые условия общежитий. Вскоре после этого свыше сотни студентов выскочили на улицу, скандируя лозунги с требованием улучшения условий проживания. Постепенно к толпе присоединялись всё новые учащиеся, а лозунги изменились на требования об освобождении политических заключённых. Полиция разогнала толпу с применением насилия и слезоточивого газа. На следующий день албанская газета «Зери и Популлит» (Голос народа) опубликовала статью в поддержку протестов, в то время как официальная косовская пресса вообще не упомянула о случившемся.

Две недели спустя, 26 марта, ситуация обострилась ещё больше: в преддверии ежегодного праздника «Молодёжная эстафета», из Сербии в Косово прибыл значительный контингент сотрудников правоохранительных органов с целью недопущения новых студенческих выступлений. С целью превентивного купирования протестов, полиция ворвалась в студенческий городок Приштины и начала избивать юношей и девушек. Весть о том, что «приехавшие из Белграда» полицейские бьют «наших детей» разнеслась по всему краю. Попытка небольшой группы учащихся вновь пройти маршем к центру города так же была жестоко подавлена полицией. Вслед за этим началась эскалация протестов: на улицы выходили уже не только студенты, но и рабочие, служащие и даже партийные активисты.

1 апреля в центре Приштины собралась толпа в 10 тысяч человек, скандировавшая лозунги «Мы албанцы, а не югославы!» (Jemi shqiptarë, jo jugosllavë!), «Не желаем капитализма, хотим социализм!» (Nuk e duam kapitalizmin, duam socializmin!), «Долой ревизионизм!» (Poshtë revizionizmi!), «Долой красную буржуазию!» (Poshtë borgjezia e kuqe!) и т.д. Звучали так же лозунги прославления Энвера Ходжи и социалистической Албании. К вечеру протесты переросли в жестокие беспорядки и схватки с полицией, в ходе которых погибло два человека и сотни были ранены.

После этого демонстрации и акции протеста вспыхнули по всему региону, причём в Феризае 2 апреля демонстрации перетекли в настоящие уличные бои, в ходе которых обе стороны применяли огнестрельное оружие. Итогом этой волны протестов стали девять убитых (8 албанцев и 1 полицейский) и более 300 раненых с обеих сторон. Само собой, югославские спецслужбы обрушили на албанцев шквал репрессий, арестовав около тысячи человек.

Албания откликнулась на беспорядки в Косово беспрецедентной волной антиюгославских статей в газете «Зери и Популлит», в то время как ходжаистские косовские издания открыто призвали к восстанию и вооружённой борьбе против «ревизионистского способа регулирования национальных и социальных отношений». И хотя изначально проалбанские силы играли в организации беспорядков не самую главную роль (они по преимуществу носили стихийный характер), их последующая активность вкупе с жёсткой позицией Энвера Ходжи (который в конце-концов был обвинён ЦК СКЮ в инспирировании беспорядков) привела почти к полной гегемонии марксизма-ленинизма-ходжаизма в движении за независимость Косова. Опираясь на ленинские позиции национального строительства, а так же принципы борьбы с ревизионизмом, косовские ходжаисты идеологически обосновали движение за независимость Косова, угнетаемого одновременно как «великосербским шовинизмом», так и «титовским ревизионизмом», продолжающим практику югославского королевства в отношении албанского населения.

Таким образом, отталкиваясь от радикально-националистической интерпретации ходжаизма, выводящего необходимость вооружённой борьбы против скатившегося к чёрной реакции югославского государства, в 1982 году Народный фронт за Косовскую Республику трансформируется в Народное движение за Косовскую республику (Lëvizja Popullore e Republikës së Kosovës), чьи активисты на протяжении 80-х годов не только активнейшим образом обрабатывали косоваров в Югославии и за границей, но и осуществляли многочисленные вооружённые «акции самообороны» против представителей югославских правоохранительных органов и «предателей албанского народа».

Впоследствии, после крушения коммунистического режима в Албании, LPRK продолжит своё существование уже в качестве чисто националистической организации косоваров, в которой от марксизма-ленинизма-ходжаизма не осталось и следа. В начале 90-х LPRK попадёт под влияние Демократической лиги Косова Ибрагима Ругова, однако вскоре пути двух этих организаций разойдутся. Потому что, отстаивая необходимость борьбы за независимость, эти группы видели разные пути её достижения. Если ДЛК проповедовала ненасильственное сопротивление с созданием «параллельного/подпольного албанского государства», то малочисленные радикалы из LPRK видели эффективным методом завоевания независимости только вооружённую борьбу. В 1994 году эти радикалы сформируют знаменитую «Армию освобождения Косова», которая, вооружившись краденным в ходе беспорядков в Албании оружием, в 1998 году спровоцирует вооружённый конфликт с Югославией (т.н. Косовская война).