Польский национал-коммунизм

Само собою, нет ничего нового под солнцем и все было уже в веках, бывших прежде нас, как говорил царь Соломон. Так и современные "левые патриоты" имеют предшественников. Причем не среди каких-нибудь африканских или азиатских политических маргиналов, а вот прямо в самом центре ушедшего в прошлое социалистического мира. Ибо один из самых мощных очагов "национал-коммунизма" располагался в братской Польской Народной Республике.

Здесь еще во времена правления верного сталинца Болеслава Берута внутри Польской Объединенной Рабочей Партии сформировалась некая неофициальная группа бывших партизан, людей прямолинейных, достаточно свободно интерпретировавших марксизм-ленинизм и видевших в ПНР прежде всего новую форму могучего польского национального государства.

А после смерти Сталина внутри ЦК ПОРП разгорелась острая борьба между двумя фракциями: "либералами" во главе с Романом Замбровским, предлагавшими ослабить контроль над общественно-политической жизнью (т.н. "пулавцами", по названию варшавской улицы Пулавской, где обитали многие участники фракции), и "консерваторами", под руководством бывшего партизана Францишека Юзвяка, выступавшими резко против всякой демократизации (т.н. "натолинцы", от названия дворца в варшавском парке Натолин, где встречались фракционеры, среди которых был кстати и Константин Рокоссовский). 

Характерно, что уже в этот период межфракционной борьбы наружу проступил крайний антисемитизм "натолинцев"; просто потому, что большинство представителей враждебной фракции были евреями, на которых "натолинцы" и пытались взвалить ответственность за имевшиеся в сталинское время репрессии. А когда, после народных волнений 1956 года, пошатнувших режим и вынудивших власть пойти на некоторые уступки, "пулавцы" окончательно победили и секретарем ПОРП стал Владислав Гомулка (еврей и "либерал"), антисемитизм превратился в одну из идеологических основ польского "цемента", как в партии именовали поборников жёсткого курса.

В отличие от коммунистических партий Венгрии, Чехословакии или Румынии, где условно "сталинские" группы были разбиты и лишены всякого влияния, в Польше "консерваторы" не растворились после 1956 года. Напротив. Уже в 60-е годы фракция "партизан и патриотов", у руля которой встал министр внутренних дел и бывший "натолинец" Мечислав Мочар, окрепла и приобрела широкое влияние как в ПОРП, так и, что не менее важно, в Союзе борцов за свободу и демократию; организации, объединяющей бывших коммунистических партизан, членов левых подпольных антинацистских групп и узников концлагерей. По существу, "партизан" Мочар в 60-е годы являлся вторым по влиятельности человеком после самого Гомулки.

Мечислав Мочар

Идеологически, "партизаны и патриоты" придерживались концепта о необходимости жёсткой власти и путанных национал-коммунистических идей, где "национализм" явно превалировал. Потому что "коммунизм" в виде восхваления людей физического труда и проповеди ригоризма и аскезы в духе незабвенного Павки Корчагина, был всего лишь довеском к "национализму" - идее возвышения национального польского государства, возвращении ему былого величия. 

Само собою, никуда не делся и антисемитизм, к которому прибавилось и презрительное (широко распространенное среди бывших партизан) отношение к немцам и украинцам. И, несмотря на "сталинские" корни фракции "партизан и патриотов", логичным была и постепенно усиливающаяся неприязнь к СССР, что выражалось в противопоставлении коммунистов, сражавшихся в подполье с немцами, и коммунистов, ворвавшихся в Польшу в составе Красной Армии, которые, по большей части, и являлись приводными ремнями репрессий в эпоху Сталина (в чем их безостановочно обвиняли "партизаны"). Стоит отметить, что и сам Мочар в эпоху своей партизанской жизни неоднократно вступал в конфликты с "промосковскими" кадрами.

Кроме того, весьма осторожно, но достаточно последовательно национал-коммунисты пытались реабилитировать бойцов Армии Крайовой и Национальных Вооруженных Сил (NSZ);  партизанских формирований, также сражавшихся с немцами, но подчинявшихся лондонскому правительству в изгнании.

Немаловажную роль в приобщении бывших антикоммунистических партизан к новым идеалам ПНР сыграла "Ассоциация PAX", возглавляемая довоенным руководителем фашистского Национал-радикального движения Фаланга (ONR-Falanga) Болеславом Пясецким. Созданная под эгидой спецслужб ПНР в 1947 году, эта ассоциация исполняла функции "троянского коня" внутри контрреволюционного лагеря, пытаясь идеологически перевоспитать националистов и ультракатоликов в духе курса на построение социализма в отдельно взятой стране. 

Болеслав Пясецкий

Так, широко известен случай захвата ассоциацией, при содействии польских спецслужб, редакции популярного католического журнала "Tygodnik Powszechny", отказавшегося публиковать некролог на смерть Сталина, в результате чего 3 следующих года альманах служил рупором ассоциации, проповедовавшей с её страниц лояльность коммунистической власти и сыпавшей проклятия в адрес тех епископов, мирян и националистов, которые желают реставрировать капитализм, отбросив Польшу назад в развитии.

Однако во второй половине 50-х эта структура приобрела куда бóльшую автономию от спецслужб и, фактически примкнув к фракции "партизан и патриотов", представляла собой "правое крыло" этой фракции, содействуя реабилитации партизанских антикоммунистических формирований, оказывая помощь амнистированным ветеранам Армии Крайовой, публикуя и распространяя католическую и националистическую литературу и т.д. 

Образно говоря, PAX был аналогом российского НТС, только если в СССР находящийся под контролем ЦРУ НТС был запрещен, в Польше PAX работал вполне свободно, имея "крышу" в виде национал-коммунистической фракции ПОРП. Правда, после смерти Пясецкого в 1979 году PAX резко изменила свой идеологический курс, поддержав впоследствии "Солидарность" и развив мощную антиправительственную пропаганду, после чего была естественно запрещена. Попытки властей восстановить свое влияние в PAX посредством небольшой группы приверженцев национал-коммунизма к успеху не привели, поэтому в 80-х разложившаяся ассоциация сошла с политической сцены.

Возвращаясь к 60-м надо отметить, что новый либеральный курс, взятый в 1956 году Гомулкой, достаточно быстро выдохся. Экономическое оживление первых лет "октябрьской оттепели" обернулось застоем, стагнацией, дефицитом и инфляцией, а демократическая демагогия была забыта. Централизация политической власти, возобновление антицерковной кампании, цензура и борьба с контрреволюционной эмигрантской агитацией, заполонившей Польшу, сворачивание т.н. "партийной самокритики", выливавшейся в откровенно подрывную пропаганду - все эти явления охватили ПНР после короткого периода "либерализации". В этом плане Польша ничем не отличалась от СССР или Китая, где также послесталинская "оттепель" и "кампания тысячи цветов", открывшие широкий простор для распространения контрреволюционных и антикоммунистических взглядов, в итоге закончились новым закручиванием гаек и "заморозками".

Естественно, что возврат к методам жесткого правления вызвал брожение внутри польского общества, некоторая часть которого критически смотрела на достижения реального социализма. К концу 60-х годов это брожение достигло наивысшей точки и вот тут в политическую жизнь активно ворвалась фракция "партизан и патриотов", с энтузиазмом одобрявшая курс на укрепление режима.

Спусковым крючком для этого стала арабо-израильская война 1967 года, вызвавшая в Польше значительный отклик по причине проживания там большого числа евреев, имевших связи с Израилем. Осудив вслед за СССР Израиль и разорвав с ним дипломатические отношения, Польша пошла еще дальше советских друзей, развернув, по инициативе Мечислава Мочара грандиозную антисемитскую кампанию, достигшую такого масштаба, под воздействием которого даже Гомулка, - сам еврей по происхождению, - на выступлении в июне 1967 года в ходе VI съезда профсоюзов, обвинил проживающих в Польше евреев в том, что они наносят вред государству и являются "пятой колонной". В заключении Гомулка призвал тех, кто считает что эти слова адресованы им, уехать из ПНР, т.к. "у каждого гражданина должна быть одна родина - Народная Польша". 

Кампания очистки ПНР от еврейского элемента ("сионистов") 1968 года однозначно превосходила по своим масштабам эпоху борьбы с космополитизмом начала 50-х, когда лица еврейской национальности впервые подверглись гонениям. Тысячи евреев были изгнаны с партийно-хозяйственных должностей, из армии, полиции, университетов и школ, по стране прокатилась волна массовой эмиграции, в результате чего около 20 тысяч евреев покинули Польшу.

События в соседней Чехословакии также нашли отклик в сердцах национал-коммунистов, которые решительно осудили Пражскую весну и с одобрением восприняли силовое подавление чехословацких выступлений, подчеркивая повсеместно, что одними из первых ворвались в Прагу не советские солдаты, а польские "краповые береты". 

В самой же Польше, по инициативе "партизанской" фракции ПОРП был сформирован т.н. "рабочий актив", - группы добровольного содействия полиции, принимавшие участие в разгоне студенческих демонстраций в Варшаве в марте 1968.

Однако активное участие в подавлении выступлений 1968 и антисемитская кампания стали лебединой песней фракции "партизан" на этом этапе. Гомулка, оценивший реальное влияние Мочара и почувствовавший опасность для собственной власти, сместил того с поста министра МВД и в 1969 году, в результате аппаратных комбинаций, влияние "партизан" стало быстро падать, хотя и не сошло на нет. 

Вновь в политическое поле национал-коммунисты вернулись уже в начале 80-х годов, когда на фоне роста влияния "Солидарности", под эгидой властей ПНР был создан ряд национал-коммунистических объединений, среди которых крупнейшими были Патриотический Союз "Грюнвальд" и Патриотическое движение национального возрождения (PRON). Задачей которых было, во-первых, укрепление пошатнувшегося идеологического влияния ПОРП в стремительно правеющих польских массах (для чего использовался старый добрый национализм, разбавленный изрядной долей антисемитизма и католического консерватизма), а во-вторых, поддержка властей в противостоянии с "либералами". В последнем случае, члены этих национал-коммунистических объединений действительно оказывали серьезную помощь генералу Ярузельскому во время военного положения 1981-83 гг., затормозившего распад режима ПНР.  

Однако спасти польский социализм не удалось даже посредством крайних мер и идеологических отступлений. И в 1989 году все эти национал-коммунистические объединения во главе с PRON исчезли вместе с Польской Народной Республикой.

Исчезли конечно не бесследно. Потому как некоторая часть бывших национал-коммунистов, хлебнув горя в новой капиталистической Польше, в 1992 году даст жизнь объединению "Самооборона"; политическому альянсу различных сил (начиная с фермерских и рабочих профсоюзов, заканчивая объединениями лютых католиков и неофашистских группировок, типа "Trzecia Droga"), с запутанной право-левой эклектичной (популистской) идеологией, чья наивысшая активность пришлась на 90-е года, эпоху тяжелого становления польского капитализма, сопровождавшуюся обнищанием широких масс, общественным разложением и политической клоунадой.