Афганистан и вооруженная борьба в Пакистане

В первую половину 80-х афганское революционное правительство поддерживало не только иранскую левую, но и пакистанское левое сопротивление военной диктатуре Зии-уль-Хака.

Очень немногие слышали когда-нибудь хоть что-то про пакистанскую левую. Как-то так случилось, что пакистанское движение всегда пребывало в тени гораздо более мощной индийской левой. Тем не менее, в 50-80-е левые/коммунисты Пакистана представляли собой значительную силу, а в 1970 году, на фоне общего подъёма левых настроений в обществе, к власти приходит Народная Партия Пакистана Зульфикара Али-Бхутто, провозгласившая в своей первой программе курс на построение социалистического общества. Понятное дело, сев в президентское кресло вождь НПП очень быстро позабыл о многих своих обещаниях. Тем не менее, несмотря даже на непоследовательную и иногда откровенно предательскую (по отношению к социализму) политику Зульфикара, 70-е годы сопровождались расцветом пакистанского социализма. 

Укреплялось рабочее движение, университеты страны превратились в инкубатор, выпускающий тысячи левых разной степени радикальности, в области культуры народился слой художников, писателей, кинематографистов, явно ориентирующихся на светлые социалистические идеалы.

Зульфикар Али Бхутто

Все это конечно не могло не вызвать ответной реакции со стороны консервативного лагеря. Поэтому, в 70-е годы мощно поднимает голову исламистская реакция, пользующаяся прямой поддержкой военно-полицейского истеблишмента, очень скептически настроенного как к светской и относительно прогрессивной политике Зульфикара, так и к нему самому.

Символом этого времени стал рост насилия исламистских группировок, атаки которых чаще всего были направлены против левой молодежи. Впоследствии, когда левые научились давать отпор, все это выльется в мало кому известную в мире, но при этом очень масштабную войну в пакистанских университетах, унесшую десятки жизней.

Завершился этот золотой период закономерным финалом: в начале 1977 по стране прокатилась волна насильственных протестов, инициаторами которой стали оппозиционные правые партии, объединившиеся в Пакистанский Национальный Альянс. Стремительно теряющий популярность даже среди членов собственной партии Зульфикар с трудом справлялся с нарастающим хаосом. Этим воспользовались военные под руководством генерала Зии-уль-Хака, которые 5 июля 1977 года дали “спонтанный ответ на сложную ситуацию”, свергнув Зульфикара и введя военное положение. 

Спустя 3 месяца военные арестовали бывшего президента, обвинив его в организации политических убийств, коррупции, алкоголизме и других грехах, а 4 апреля 1979 Зульфикар Али Бхутто был повешен. 

Под водительством военных изначально светский Пакистан свернул на путь тотальной исламизации.

Саурская революция 1978 в Афганистане всколыхнула в пакистанской оппозиции большие надежды. Одним из тех, кто увидел в революционном Афганистане опору для борьбы с реакционной диктатурой был сын Зульфикара Муртаза, которым конечно же в большей степени двигало желание мести военным за своего свергнутого, а затем и повешенного отца. 

Муртаза Бхутто

Еще в 1977 году отчаянный Муртаза обратился к Ясиру Арафату с просьбой помочь вызволить Зульфикара из тюрьмы, однако искушенный Арафат своих специалистов не дал, но пообещал снабдить пакистанских оппозиционеров оружием. Прекрасно зная, что у пакистанцев нет возможности перебросить это оружие из Бейрута на родину.

Как только в Кабуле появилось новое революционное правительство, Муртаза двинулся в Афганистан, где уже в мае 1979 провел встречи с членами радикальной фракции НДПА “Хальк” Тараки и Амином по вопросу организации лагеря обучения для пакистанской левой оппозиции и помощи в перемещении оружия из Ливана. Афганцы согласились без особых разговоров. Мало того что помощь пакистанским товарищам укладывалась в интернационалистские нарративы НДПА, так еще это могло быть “ответным ходом” Кабула на поддержку Пакистаном исламистской оппозиции в самом Афганистане.

Таким образом, в распоряжение Муртазы был передан дворец Таймур-шаха, брата свергнутого Закир-шаха, переименованный по случаю революции в “Народный дом” (Хана-и-хальк).

Сам Муртаза, между тем, просто врал афганским товарищам, доказывая что у него есть надежная тайная сеть в Пакистане, на основе которой будет создана Народно-освободительная армия. Ничего этого конечно не было.

Поэтому, получив наконец палестинское оружие, Муртаза столкнулся с отсутствием тех, кому это оружие можно вручить. Некоторое время он пытался достучаться до членов клана Бхутто, взывая к чувству мести за отца, но бесполезно: учитывая, что Муртаза в качестве цели борьбы с диктатурой Зии выдвинул социализм, его порывы не находили понимания у падших аристократов, к которым относились члены клана.

Тогда эмиссар Муртазы отправился в Пакистан, где летом 1979 началась вербовка среди рабочих и студентов Равалпинди, Лахора и Мултана добровольцев для участия в вооруженной борьбе с диктатурой.

Но тут была одна проблема: пакистанские радикальные левые не слишком доверяли призывам Муртазы, т.к. Народная Партия в своё время наплевала на свои ранние социалистические идеалы и теперь были сомнения, насколько представитель побежденного клана Бхутто искренен в своих начинаниях. 

Поэтому основным контингентом армии Муртазы являлись не радикальные марксисты, а “джиялас” (в переводе с урду “несгибаемые”) - выходцы из рабочего класса и низших страт среднего класса, которые остались верными изначальным социалистическим идеалам НПП. 

Бойцы Муртазы отмечают прибытие в Кабул

Еще при Зульфикаре эти люди создавали большие проблемы для партийных элит, требуя исполнения задач первоначальной программы перехода к “исламскому социализму” и широкой демократии, а уж когда военные свергли правительство НПП, часть “джиялас” перешли к стихийному сопротивлению, устраивая саботажи и атаки на исламистов, армию и полицию по всей стране. Соответственно, в отличие от партийных бюрократов, мгновенно позабывших о своём социалистическом бэкграунде, значительная часть “джиялас” провела эпоху диктатуры Зии в тюрьмах и центрах допросов, многие были убиты или “пропали без вести”. 

Зажигательному стилю политического действия “джиялас” очень способствовал почти религиозный культ верности идейным принципам, в котором самопожертвование во имя идей Народной Партии занимало чуть ли не центральное место. Таким образом, некоторые “джиялас” в знак протеста против диктатуры даже сжигали сами себя на центральных площадях пакистанских городов.

Опираясь на подобные кадры Муртаза в 1980 году принялся при поддержке афганских спецслужб вести боевую деятельность в Пакистане. Пошли первые ограбления банковских отделений и атаки на полицейских. Но главным методом “Народно-освободительной армии” была “вооруженная пропаганда”.

Однако, учитывая строгую цензуру, демонстративные акции по подрыву правительственных зданий замалчивались и никакого пропагандистского эффекта не несли. Тогда Муртаза решил взорвать бомбу во время визита Папы Римского в Карачи. Но и этот план рухнул, поскольку исполнитель акции пуштун Лала Аслам погиб раньше времени из-за неосторожного обращения со взрывчаткой.

В конечном итоге было принято решение обкатать проверенный временем “палестинский вариант” с угоном самолета и выдвижением политических требований. 2 марта 1981 это было сделано: четверо активистов захватили пассажирский рейс компании PIA, следовавший из Карачи в Пешавар и угнали его в Кабул к ужасу сотрудников афганской разведки, которые такого разрешения не давали и были напуганы возможными политическими последствиями. 

Вслед за этим захватчики провозгласили себя “боевым крылом” Народной Партии Пакистана и потребовали освобождения неких политзаключенных. Причем, непонятно каких, т.к. когда пакистанские дипломаты запросили списки заключенных, у боевиков их просто не оказалось. Только благодаря контактам афганской разведки с другими оппозиционными пакистанскими группами, через некоторое время был составлен список из 92 имен находившихся в тюрьмах членов различных организаций - коммунистов, левых студентов, белуджийских, пуштунских и синдхских националистов. 

Зия-уль-Хак поначалу категорически отверг все требования, и тогда захватчики убили одного из пассажиров, находившегося на борту офицера Тарика Рахима (приняв его за сына одного из высокопоставленных генералов). 8 марта, по настоятельному совету афганского правительства, самолет улетел в Дамаск и уже при посредничестве сирийских спецслужб захватчикам удалось добиться освобождения 54 левых политзаключенных, которые были высланы в сирийскую столицу.

Прибытие пакистанских политзаключенных в Дамаск

Успех с угоном не только пополнил ряды Al-Zulfikar Organization (это имя для вооруженной группы было придумано впопыхах) 25 бывшими заключенными, согласившимися отправиться из Дамаска в Кабул, но и начал притягивать в Афганистан пакистанских левых радикалов.

И с 1981 по 1983 гг. AZO пережила краткий период подъема, когда, просачиваясь через афгано-пакистанскую границу, храбрые бойцы Муртазы осуществляли нападения на сотрудников режима Зии. Однако ограбления банков, убийства полицейских, попытки ликвидации самого Зии и тому подобные героические дела вообще никак не приближали победы над военной диктатурой. 

AZO не проводила и даже не пыталась проводить никакой организационной работы ни в городах, ни, тем более, в деревне, ограничиваясь вербовкой отдельных молодых идеалистов, число которых никогда не превышало сотни. В этом плане сестра Муртазы, томившаяся в лондонской ссылке Беназир Бхутто, фактически возглавившая ненасильственное сопротивление генералам-исламистам, действовала куда более грамотно, обращаясь к широким массам населения с предельно конкретными призывами, и в итоге, в 1988 году именно партия Беназир сыграла ключевую роль в процессе перехода Пакистана к демократии.

Муртаза со своими орлами в Кабуле

Движение по пути военного авантюризма с территории Афганистана, не давшее никаких практических результатов, закончилось в 1986 году. Точно так же, как и в случае с иранской левой оппозицией, новое руководство НДПА под руководством Мохаммеда Наджибуллы фактически вытеснило Муртазу и всех его пакистанских товарищей с территории страны во имя улучшения отношений с генералом Зией. 

Спустя некоторое время AZO всплыла в Индии. Теперь, устроившись под крылом индийских спецслужб, Муртаза заявил о необходимости освобождения пакистанской провинции Синд из-под власти пакистанских генералов. Теперь из Индии в Карачи проникали присоединившиеся к AZO левые синдхские националисты для того, чтобы, точно так же как и их предшественники, пасть жертвами арестов и уличных схваток с полицией.

Собственно, именно в Синде и закончилась история AZO, которая мало-помалу разлагалась, пока в 1993 году сам Муртаза не вернулся в Пакистан, где через 3 года погиб в крупной перестрелке с властями.