Arditi del Popolo

 

Ещё в 1915 году в составе итальянской армии было создано специальное подразделение, «Добровольческий отряд ардити Баседжио», предназначенное для штурма хорошо укреплённых позиций противника и получившее известность в солдатской среде просто как «Команда смерти». И, в общем-то, подразделение оправдало своё имя, поскольку уже через полгода во время атаки на сопку Сент-Освальдо штурмовой отряд был полностью уничтожен австрийцами, после чего расформирован. 

Но необходимость в специальных пехотных подразделениях для прорыва эшелонированной обороны от этого никуда не исчезла, поэтому в течение следующего года попытки создать нечто такое происходили вновь и вновь, пока наконец летом 1917 года не возникли те самые ардити (от глагола ardire – «осмеливаться, дерзать») – специальные штурмовые отряды.

По сравнению с обычной пехотой ардити пользовались множеством привилегий: освобождением от рытья траншей и караульной службы, более высокой зарплатой, лучшими бытовыми условиями и материальным снабжением. За это конечно приходилось платить участием в действительно опасных прорывах и штурмах, так что смертность среди ардити была крайне высока. Из-за этого формировались отряды преимущественно на добровольной основе, причём помимо яростных патриотов и интервентистов (сторонников вступления Италии в войну и шире – вообще военного расширения влияния страны) в рядах ардити числилось множество головорезов-уголовников и авантюристов.

И если война сама по себе содействовала одичанию и остервенению широких масс населения, то в случае с ардити, пребывавшими в самом пекле мировой бойни, этот процесс достиг невероятных вершин. 

Агрессивность и полное равнодушие к страданиям народа; разочарование в гражданских властях и особое презрение к «итальянским большевикам» (под которыми понимались не только социалисты, но и демократы-нейтралисты), чьи русские товарищи покинули фронт в войне против проклятого «австро-немецкого милитаризма»; доходивший до умопомрачения патриотизм и ненависть к старому «дряхлеющему миру», не способному обеспечить величие страны – все эти черты были характерны для ардити. В общем, ардити являлись яркими представителями архиреакционных слоёв солдат и офицеров, выдвинувшихся по результатам Первой Мировой на политическую сцену практически во всех странах и затем ставших социальной базой поднимающегося фашизма.

Некоторое незначительное отличие этих итальянских реакционеров от своих немецких, австрийских, румынских или русских коллег заключалось в том, что помимо самобытного ницшеанства и оголтелого патриотизма эстетический культ ардити включал в себя, - под влиянием анархизма и футуризма, - презрение к самому «буржуазному общественному порядку» во всех его проявлениях. 

Даже католическая церковь, этот традиционный оплот итальянского общества, и та подвергалась обструкции. «Поп – родной брат жандарма, и скоро нам не останется ничего другого, как кидать бомбы под ноги этим двум нашим врагам – попу и жандарму» - так выразил своё отношение к церкви основоположник футуризма поэт-милитарист Филиппо Томмазо Маринетти, оказавший решающее влияние на формирование «ардитизма», этико-эстетического стиля, который впоследствии ловкий пройдоха Бенито Муссолини практически полностью присвоил для украшения собственного, изначально малопривлекательного фашистского движения.

Привыкшие решать все вопросы исключительно насилием и не способные устроиться в мирной жизни, демобилизовавшиеся ардити с чрезвычайной лёгкостью пускали в ход кулаки, ножи и гранаты, атакуя на улицах итальянских же карабинеров и полицейских, «пораженцев», спекулянтов и обогатившихся за годы войны нуворишей, нейтралистов и «большевиков». Вполне естественно, что подобные люди после окончания войны тянулись друг к другу, создавая на гражданке группы бывших штурмовиков, обиженных на весь мир и жаждущих реванша. 

В январе 1919 года эти многочисленные местные группы объединились в «Национальную Ассоциацию Итальянских Ардити» под руководством Марио Карли. Причём идеологическая основа этой ассоциации была вполне чёткой: миф об «изуродованной победе», эстетствующий анархизм в духе Габриэле д’Аннунцио (писатель и поэт, так же духовно обогативший «ардитизм»), презрение к буржуазному правительству и социализму, чётко ассоциировавшемуся с немцами.

Поэтому не является странным то, что, в отличие от многих обычных ветеранов войны, ардити поначалу тотально поддержали молодое фашистское движение, выдвигавшее бойкие лозунги общественного обновления, выступая на словах как против «старой» буржуазии, так и против социалистов, во имя подлинного величия Италии. В этом новом движении ардити увидели политическое воплощение тех ценностей, которые лежали в основе их субкультуры: патриотизм, волюнтаризм, интервенционизм (ака империализм), стремление к некоему бесформенному социальному бунту. 

Приверженность подобным ценностям подразумевала абсолютно естественную ненависть к интернационалистам и нейтралистам (противникам вступления Италии в Первую мировую). Соответственно, не было чем-то из ряда вон выходящим и то, что первую официальную силовую акцию фашизма, - нападение на редакцию социалистической газеты «Аванти!» в апреле 1919 года, - осуществили вовсе не фашисты, а сами ардити. Они же в течение весны ещё не единожды отличились в атаках на «предателей родины» из социалистического лагеря.

То есть, первоначально ардити были гораздо бóльшими фашистами, чем сами фашисты, которые даже ещё не приступили к формированию своих знаменитых боевых отрядов-«сквадр». 

Как же произошёл переход от этой чёрной реакции к стихийному, а затем и организованному антифашизму? 

Толчком стали именно эти первые карательные акции против «подрывных элементов» из социалистического лагеря. Наблюдая за тем, с каким восторгом буржуазные верхи воспринимают эти нападения, как страстно именуют атаковавших «добродетельными патриотами», в головах некоторых бывших штурмовиков появились смутные подозрения в том, что из них хотят сколотить итальянскую «белую гвардию», силовой аппарат поддержания гнилого “общественного порядка” в интересах промышленников и латифундистов. 

К концу весны эти настроения распространились настолько широко, что даже в официальной газете ассоциации «L’Ardito» в ответ на предложение военного министра о преобразовании групп бывших штурмовиков в официальный инструмент по поддержанию «патриотического порядка», за подписью Марио Карли была выпущена статья с незамысловатым названием «Ардити не жандармы!».

С этого времени начался столь же стремительный отход бóльшей части движения ардити от фашизма: склонные к принципиальному нарушению порядка и буржуазных норм поведения, ардити активно включились в волнения «красного двухлетия», действуя исключительно на стороне антиправительственных сил. 

Участие в многочисленных беспорядках, возникавших на демонстрациях против дороговизны, организация уличных боёв в Триесте против отправки итальянских войск в оккупированную Албанию, мятеж в Бриндизи (в знак поддержки т.н. «восстания берсальеров» в Анконе, так же отказавшихся отправляться на помощь албанскому оккупационному корпусу), наконец, знаменитый поход под руководством д’Аннунцио в Истрию (территория нынешней Хорватии), где был захвачен нейтральный город Фьюме (ныне Риека) и организована утопическая «Республика Куарнаро». После чего значительная часть «фьюманских легионеров» под воздействием бывшего интервентиста и милитариста Альчесте де Амбриса (идеолога республики) перешла на позиции революционного синдикализма. 

Характерно, что вся эта практика подкреплялась и теоретически за счёт публикаций в газете «L’Ardito» многочисленных статей о революционном насилии, о личностях Жоржа Сореля, Огюста Бланки, Филиппо Корридони и Михаила Бакунина, увенчавшихся циклом публикаций Витторио Амброзини, - получившего псевдоним «красный ардити», - в которых говорилось о том, что для ветеранов войны пришло время перейти от сражений на стороне короля, священников, карабинеров и полиции к сражениям на стороне революционной армии пролетариата.

Таким образом, в течение 1920 года состоялось размежевание между ардити и фашизмом, завершившим своё превращение из фиктивного «социалистически-патриотического» движения в явно реакционную силу. И если Карли и Маринетти после конгресса в Милане 1920 просто брезгливо покинули фашистскую партию, не желая быть частью этой силы в руках промышленников и помещиков, то Витторио Амброзини пошёл ещё дальше, организовав в сентябре 1920 года группу «Красные ардити», тесно взаимодействовавшую с коммунистической фракцией в рядах Социалистической партии.

Бомбардировка «Республики Куарнаро» по приказу правительства Джиолитти, а затем формирование альянса между ним и Муссолини на выборах в мае 1921 года, окончательно разорвало связи между ардити и фашизмом. Летом «Ассоциация Ардити», стремясь сохранить свои былые идеалы в чистоте, официально провозгласила равноудалённость как от «реакции», так и от «революции», предложив членам ассоциации покинуть структуры «Фаши ди комбаттименто» и изгнав тех, кто этого не сделал.

Между тем, другое крыло ассоциации, недовольное этим нейтралитетом между «палачами» и «жертвами», совершило раскол, образовав ассоциацию «Народных ардити» (Arditi del popolo), во главе которой встал анархист Арго Секондари. 

Арго Секондари

Целью новой структуры было заявлено силовое противодействие террору фашистских отрядов, которые к тому времени поставили свои карательные экспедиции на поток. Опираясь не только на бывших членов «Ассоциации Ардити», но и на уже упомянутую группу «Красных ардити», а так же на ассоциацию рабочих-ветеранов войны «Пролетарская лига», «Народные ардити» в довольно короткие сроки сумели образовать свои отделения по всей Италии.

6 июля в Ботаническом саду недалеко от Колизея, в рамках манифестации против фашистского насилия (инициатива которой исходила от Ленина), собравшей тысячи человек, состоялась официальная презентация нового движения, члены которого устроили настоящий парад. 

Вслед за этим к военизированной структуре присоединились тысячи новых кадров по всей стране. В итоге, уже к осени антифашистская организация была разделена на 150 секций, куда входили около 20 тысяч бойцов.

Что характерно, перейдя на позиции антифашизма, «Народные ардити» практически полностью сохранили свою милитаристскую этику и эстетику, которую в тот момент уже активно использовали и фашисты. 

Официальной эмблемой движения стал череп с лавровым венком, держащий в зубах кинжал, под которым красовался старый штурмовой девиз «A noi!» (К нам!). Кроме того, как символ организации использовался кинжал (как и у фашистов), а так же чёрные знамёна, тогда ассоциировавшиеся ещё с анархистами, нежели с фашистами (которые использовали триколор). 

Официальные гимны «Народных ардити» были заимствованы из военных времён и позднее тоже перекочевали к фашистам: первый гимн исполнялся на мелодию «Fiamme nere» («Чёрное пламя», гимн ардити в эпоху ПМВ), второй – на мелодию «Giovinezza» («Молодость», старый гимн туринских студентов, взятый на вооружение интервентистами). 

Что касается получившего большую известность символа «пролетарский топор разрубает фасцию», то он был только неофициальным символом городской секции в Чивитавеккье и особой популярности в то время не приобрёл.

Тем не менее, несмотря на атрибуты прошлого, «Народные ардити» моментально были затянуты в гущу политических организаций преимущественно левого толка – коммунистических, анархистских и социалистических, хотя были и те, кто держались более экзотической идеологии республиканизма, революционного синдикализма или католического социализма. Кроме того, в отличие от ардити, оставшихся верными идеалам прошлого, представлявших главным образом мелкобуржуазные слои города, «Народные ардити» в подавляющем большинстве происходили из рабочего класса и в меньшей степени – из прослойки мелких служащих.

Практически сразу же после официальной презентации последовали и первые победы в ходе грандиозных столкновений с фашистскими отрядами в Витербо и Сарацане летом 1921. 

И вот эта бурная и очень буйная деятельность антифашистов обеспокоила новое правительство во главе с бывшим социалистом Иваноэ Бономи, уже практически достигшего согласия с социалистами и фашистами об «умиротворении» страны после революционного «красного двухлетия». 

«Народные ардити» в тот момент были фактически единственным и последним препятствием для Социалистической партии в их усердной борьбе по обузданию возбуждённых масс. 3 августа 1921 года между социалистами и фашистами таки был подписан «Акт об умиротворении», после чего Социалистическая партия объявила «Народных ардити» чуждыми престижному социалистическому движению. Осенью правительство Бономи выпустило декрет-закон «О разоружении граждан», работавший, правда, только против полувоенных формирований левого толка и почти совсем не коснувшийся фашистов, сохранивших в целостности свои боевые структуры и вооружение.

Лишившись официальной поддержки Социалистической партии и подконтрольного ей рабочего движения, объявленная вне закона ассоциация «Народных ардити» быстро деградировала до 50 секций (около 6 тысяч человек), подпольно действовавших буквально в нескольких городах: Риме, Парме, Бари, Анконе, Генуе, Чивитавеккье и Ливорно, где продолжалась достаточно активная уличная борьба с местными фашистскими формированиями, обострившаяся до предела в дни всеобщей забастовки августа 1922 года, когда фашистские сквадры стали силовым инструментом подавления стачки.

В Бари и Чивитавеккье 3 августа отряды «Народных ардити», к которым присоединились «традиционные» ардити из «Ассоциации легионеров Фьюме», коммунисты, анархисты и рабочие банально отбили все попытки фашистских легионов войти в город. В Парме же союз «Народных ардити» с революционными синдикалистами, насчитывавший не более 350-400 человек, в квартале Ольтреторренте в течение 5-дневных уличных боев нанёс поражение 10-тысячной фашистской армии во главе с Итало Бальбо, который покинул Парму 6 августа, так и не выполнив приказ партии о захвате города и подавлении рабочих.

Однако это была лебединая песня ассоциации. Несмотря на острую критику решения Социалистической партии со стороны Коминтерна, даже после августовских боёв и нарастания угрозы фашистского переворота социалисты и подконтрольные им профсоюзы отказывались от формирования пролетарской самообороны и поддержки «Народных ардити» ради «предотвращения гражданской войны и сохранения мира». Вопреки строгому осуждению Коминтерном и оппозиции малочисленных коммунистов, Социалистическая партия не желала иметь ничего общего с «уличными головорезами» и даже более того: партия вообще не предпринимала никаких мер перед угрозой нарастающего фашистского переворота. 

К этому добавились внутренние конфликты в самих «Народных ардити» вокруг вопроса о финансах, а так же новая чреда предательств со стороны профсоюзов, уже самовольно подписывавших договоры о ненападении с фашистскими силами. Таким образом, интриги фашистов и открытое (второе, после «красного двухлетия») предательство Социалистической партии, вкупе с дезорганизацией сил, способных к сопротивлению (например, «фьюманских легионеров» старой школы, с неприязнью воспринимавших фашистов и лично Муссолини после предательства Республики Фьюме), создали самые благоприятные условия для проведения «Марша на Рим» в октябре 1922 года. 

А уже 14 декабря в газете «Il Popolo» выходит краткое сообщение, поставившее точку в истории первой антифашистской ассоциации:

«Руководство «Народных ардити», изучив положение, создавшееся в Италии после прихода к власти фашизма, объявляет секцию Пармы (последнюю из функционировавших) распущенной. Таким образом, с этого момента все её члены свободны от каких-либо обязательств».

Впоследствии, бывшие бойцы «Народных ардити» разбрелись во все стороны: кто-то отошёл от политики, кто-то был репрессирован режимом, кто-то удалился в эмиграцию, продолжив организационную работу по созданию антифашистского сопротивления, присоединившись к Коммунистической партии или левореспубликанской организации «Свобода и справедливость», а многие вполне успешно интегрировались в структуры фашистского режима, сформировав совместно с т.н. «фашистами первого часа» совершенно бессильную и малозначительную аморфную фракцию «левого фашизма», наивно пытавшуюся вернуть режим к идеалам фашистской «Программы Сан-Сеполькро» 1919 года, которая являлась лишь уловкой, предназначенной для завоевания симпатий социалистов.