Компартия Ирака и ирано-иракская война

Продолжая цикл заметок на тему "левые и война", обратимся к знаменитому ирано-иракскому побоищу, унесшему чуть менее миллиона жизней и завершившемуся фактически дружеской ничьёй. В отличие от прочих межгосударственных конфликтов второй половины 20 века, где коммунисты и левые в целом преимущественно вставали на позиции "революционной обороны", поддерживая в той или иной степени собственные правительства, ирано-иракская война 1980-88 дала обратные примеры - как со стороны иракской, так и со стороны иранской левой. 

Про Иран напишем потом, а сейчас окинем взором деятельность Коммунистической Партии Ирака в тяжелый для страны момент борьбы с "персидской агрессией", испокон веку, в союзе с чужеземцами и империалистами, пытавшейся уничтожить арабский мир, поработить его, заставить отказаться от своего великого исторического наследия (таков был основной дискурс иракской военной пропаганды).

К моменту начала ирано-иракской войны Компартия Ирака, - некогда одна из ведущих политических сил страны, - подошла в весьма потрепанном состоянии. 

В 1968 году в результате бескровного переворота к власти в Ираке приходит Партия Арабского Социалистического Возрождения, - Баас, - с которой ИКП имела традиционно враждебные отношения. Дело в том, что в 1963 году баасисты, свергнув националистическое правительство Абд аль-Карима Касема, столкнулись с довольно мощным вооруженным сопротивлением коммунистов и в отместку за это обрушили на ИКП лавину репрессий. Поэтому когда в 68-ом Баас осуществила второй переворот, коммунисты очень напряглись, ожидая новых ударов, несмотря на то, что скинутого блеклого президента-насериста Абдул Рахмана Арифа уже никто не защищал. 

Период 68-72 характеризовался патологическим раздвоением партийной линии: с одной стороны, ИКП приветствовала политику национализации нефтяного сектора, крайне радикальную аграрную реформу, введение прогрессивного трудового кодекса и антиимпериалистическую риторику нового правительства. А с другой стороны, баасисты по-прежнему видели в коммунистах своих противников и время от времени наносили по партии достаточно чувствительные удары. 

Однако осенью 1971 года, отчасти по инициативе СССР, с которым Багдад установил теплые отношения, началось сближение между двумя партиями, увенчавшееся в июле 1973 года подписанием совместной хартии с Баас и легализацией партии. 

Воспринимая Саддама Хусейна (тогда еще второго человека в государстве) как иракского Фиделя Кастро, изображая его как лидера крайне левого крыла баасистской партии, иракские коммунисты в период 1973-74 гг. выступали в качестве самой надежной опоры режима. Тут стоит заметить, что именно вооруженные отряды коммунистов, преисполненные ненавистью к "контрреволюционному сепаратизму", в 1974 году осуществили первые атаки в войне против иракских курдов, разошедшихся с центральным правительством по вопросу распределения доходов от национализированных нефтяных предприятий.

Однако преданность коммунистов идее "сильного антиимпериалистического государства" во главе с "прогрессивной национальной буржуазией" сам Саддам не оценил. В 1975 году Багдад достиг соглашения с шахским Ираном, которое позволило лишить иракских курдов тыловых баз и в конце-концов разгромить их. В тот же момент баасисты, при помощи самой же ИКП, взяли под полный контроль профсоюзное движение, крестьянские ассоциации и другие массовые организации. И так как Баас более не нуждалась в поддержке своих наивных помощников, началось плавное вытеснение ИКП из политической жизни. 

Но иракским коммунистам все было нипочем. Прислушиваясь к советам из Москвы, они продолжали линию на сотрудничество с "прогрессивными слоями национальной буржуазии", несмотря на аресты и ряд ограничений, наложенных режимом на деятельность партии. А как иначе-то? Ведь в рамках "некапиталистического развития" (а Советский Союз классифицировал Ирак 70-х именно как страну "некапиталистического развития") частный и государственный капитал играют важнейшую роль и нужно всеми силами оберегать этот капитал от того, чтобы он политически не откатился назад, к слепому подчинению империализму. Все это было зафиксировано в ходе III съезда ИКП, прошедшего в Багдаде в мае 1976 года.

С этого момента баасисты, убедившись в том, что ИКП погрузилась в политический анабиоз и к сопротивлению не способна, активизировали репрессии против партии. Переход от арестов и избиений в участках к казням и убийствам был лишь вопросом времени. И уже в марте 1978 года было публично заявлено, что 12 коммунистов были казнены за ведение антибаасистской пропаганды в рядах вооруженных сил. Якобы в нарушение достигнутых между ИКП и Баас договоренностей, согласно которым коммунисты не будут совать нос в армию. 

А уже в мае был принят специальный закон, согласно которому любая "антибаасистская деятельность" (даже чтение коммунистических газет или просто беседа) среди военнослужащих (а так же бывших военнослужащих) каралась смертью. Иезуитская хитрость заключалась в том, что в стране, где воинская повинность являлась всеобщей и обязательной, под обвинение в "антибаасистской деятельности" мог быть подведен абсолютно любой человек, хоть как-то связанный с коммунистами. 

К концу лета 1978 количество таких арестованных и приговоренных к смерти нарушителей из ИКП достигло внушительных размеров и продолжало расти. Но руководство ИКП, подчиняясь московским стратегам антиимпериалистической борьбы, упорно держалось линии на поддержку режима, ограничиваясь лишь осуждением "эксцессов" с арестами и казнями. Долго это самоистязание продолжаться не могло и в апреле 1979 года Баас окончательно запрещает деятельность ИКП.

А в июле ЦК уже подпольной партии выпускает феноменальный документ, в котором, подчеркивая что партия до последнего пыталась сохранить верность режиму, указывает, что благодаря сфабрикованным против ИКП бесчестным обвинениям, баасистское правительство потерпело моральное и политическое поражение, в то время как самой компартии от запрета и репрессий стало только лучше. Потому что укрепилось единство и влияние в массах.

Естественно, это была вопиющая ложь. В очень короткие сроки структура ИКП в Ираке была уничтожена, а остатки партийных кадров отступили в Иракский Курдистан. Под крыло ранее ненавистных "контрреволюционных сепаратистов". От 20 до 30 тысяч коммунистов были арестованы в период 1979-81, сотни были убиты или "пропали без вести".

Уже летом 1980 года, накануне ирано-иракской войны, ИКП классифицировала Баас как политическую силу, "представляющую интересы паразитической антинародной буржуазии и связанной с нею секторов государственной бюрократии". А сам режим, соответственно, из "некапиталистического и антиимпериалистического" превратился в "зависимый бюрократический капитализм".

Надо сказать, что при всех несуразностях иракские коммунисты очень быстро поняли, что Саддам намерен атаковать соседний Иран, воспользовавшись свержением шаха и воцарившимся в стране хаосом. Об этом пленум ЦК ИКП заявил уже в июле 1979, - т.е. еще до того как народная революция приобрела свой реакционно-религиозный окрас и диктатура имама Хомейни была стабилизирована, - обозначив, что к конфронтации с иранской революцией баасистов подстрекают “империалистические круги”. 

Спустя год, в июне 1980, эта позиция была подтверждена на новом заседании ЦК, и теперь коммунисты обозначили новые цели Баас: повысить геополитический статус Ирака, превратившись в “регионального полицейского”, одновременно заручившись поддержкой США, которые, после изгнания шаха, утратили ближневосточного союзника в лице Ирана.

Агрессия Ирака против Ирана, начавшаяся в первые сентябрьские недели 1980 года, была встречена иракскими коммунистами незамедлительно: 23 октября ИКП совместно с иранской коммунистической партией Туде выпускает коммюнике, в котором резко осуждает "агрессию клики Саддама Хусейна" против "народной иранской революции". Указывалось, что Баас всячески поддерживала свергнутого шаха, а после Февральской революции 1979 года Ирак стал убежищем для многих контрреволюционных элементов. И теперь, когда проекты ползучей контрреволюции потерпели крах, новый президент Ирака Саддам Хусейн встал на путь прямой агрессии против Исламской Республики, параллельно пытаясь реализовать собственные великодержавные устремления. Играя на руку западному империализму, заинтересованному как в поражении иранской революции, так и в дестабилизации всего Ближнего Востока. Октябрьское коммюнике завершается требованиями со стороны ИКП прекратить огонь, вывести войска с территории Ирана и положить конец поддержке иранской контрреволюции.

В ноябре 1980 года полуразгромленная ИКП, окончательно отступив в Курдистан, приступает к формированию из остатков своих кадров боевого аппарата, - "аль-Ансар" (Организация), - и уже в начале 1981 года принимает курс на вооруженную борьбу против Саддама. Проблема состояла в том, что, пребывая в Курдистане фактически на птичьих правах, ИКП постоянно вынуждена была лавировать между двумя враждующими курдскими группировками - Демократической Партией и Патриотическим Союзом, - которые, в свою очередь, не столько воевали с Саддамом, сколько пытались в рамках большого ближневосточного конфликта выбить именно для себя какие-то политические преференции. Не чураясь при этом время от времени контактировать и с иракской, и с иранской и даже с турецкой сторонами. 

Иракские коммунисты

Иногда ИКП в своём осторожном маневрировании попадала впросак: так, в мае 1983 года бойцы Патриотического Союза Курдистана, в отместку за тесные отношения коммунистов с Демократической Партией, атаковали военную базу "аль-Ансар" в Джаламерке, убив более ста бойцов-коммунистов. Правда впоследствии противоречия между ИКП и ПСК были улажены, но разгром одной из крупнейших баз тяжело отразился на боевом потенциале иракских коммунистов.

В любом случае, действуя совместно с курдами, "аль-Ансар" активно партизанила в горах Курдистана, но сил на то, чтобы выйти за его пределы, создать подпольную сеть в иракских городах и на селе, у коммунистов уже не было. 

К 1983 году в южном Ираке скопилось несколько десятков тысяч дезертиров, не желающих принимать участие в иранской авантюре Саддама. Увидев громадный потенциал в этой массе вооруженных людей, ИКП активно распространяла среди них воззвания, призывавшие повернуть оружие против баасистского руководства, развязавшего бесцельную и бессмысленную бойню непонятно за что. Правда в том же году Багдад начал систематически и очень активно бомбить свои южные территории, поубивав бóльшую часть дезертиров. Но около трех тысяч бывших солдат и офицеров выжили и, опираясь на некоторую поддержку Ирана, последовали призывам, инициировав стихийную партизанскую войну против режима Баас. Но как раз за счет стихийности и слабой организации эти действия не были очень эффективны, поэтому уже к 1985 году южная антиправительственая партизанская армия сократилась до нескольких сотен самых упорных бойцов, сражающихся почти без всякой перспективы.

Как раз к тому моменту ИКП вступает в конфликт со своими советскими кураторами, которые в 70-е навязали партии самоубийственную тактику, соответствующую внешнеполитическим интересам СССР. Дело в том, что перемещение в 1982 году войны на иракскую территорию и открытая поддержка Ираном исламской оппозиции в просоветском Афганистане привели к коррекции советского курса в отношении режима Саддама Хусейна: в 1983 году Союз возобновляет поставки оружия Багдаду, надеясь тем самым ослабить Тегеран.

Между тем ИКП продолжала отстаивать ранее избранный курс, гласящий, что именно немотивированная агрессия Ирака стала причиной ближневосточной бойни и преступный режим Саддама должен погибнуть. Правда теперь, когда война шла уже на иракской территории, был несколько скорректирован главный лозунг момента: вместо призыва “сбросить диктатуру и остановить войну” теперь использовался призыв “остановить войну и сбросить диктатуру”. Это было ответом на новый поворот государственной пропаганды к “оборонительному патриотизму”, но в общем позиция партии осталась прежней: развитие партизанской вооруженной борьбы в тылу сражающейся армии.

Это вызвало не только возмущение советских кураторов ИКП, но и "восстание" просоветского партийного меньшинства, перешедшего на позиции "революционного оборончества" после успешного иранского контрнаступления.

На подпольном IV съезде ИКП в ноябре 1985 года просоветская фракция, призывавшая "защитить арабскую нацию" и отрицавшая "пораженческую" позицию в условиях, когда над родиной нависла "персидская опасность", потерпела фиаско и была полностью исключена.

На этом же съезде была наконец пересмотрена прошлая политика ИКП, заключавшаяся в полном идейном, политическом и организационном подчинении баасистскому режиму. Было отмечено, что потеря самостоятельности и неверная интерпретация сущности баасистского режима (осуществленная под прямым влиянием СССР, озабоченного исключительно собственными геополитическими интересами в условиях Холодной войны) создали условия, в которых партия в 1978-79 гг. подверглась полному разгрому и теперь не в силах противопоставить военно-шовинистическому угару почти ничего.

Между тем, исключенные члены просоветской фракции, обозначили позицию ИКП как "ультралевую" и, переместившись в Дамаск, сколотили вокруг журнала "Коммунистическая трибуна" небольшую группу, выступавшую за демократизацию Ирака, но воздерживающуюся от призывов к свержению все еще "прогрессивного" режима Саддама. Спустя несколько лет эта группа распалась, а бóльшая часть ее членов, покаявшись перед баасистским руководством за своё неподобающее поведение, вернулась в Багдад.

Тем временем война подходила к своему финалу, разрушая последние надежды иракских коммунистов. Дело в том, что в отличие от первых лет этой непонятной бойни, когда дезертиры с иракской стороны исчислялись десятками тысяч, после перехода к обороне, иракское общество действительно консолидировалось вокруг режима Саддама. Лозунги о "защите нации" против "иранской опасности" в этих условиях принимались народом благосклонно, сократив дезертирство почти до нулевых отметок в последние два года войны. Более того, баасисткое руководство очень ловко и успешно использовало аргумент о "предателях нации", возбудив в армейской среде сильнейшие антикоммунистические и антикурдские настроения.

Соответственно, окончив войну с Ираном в 1988, Саддам тотчас же инициировал войсковую операцию против оппозиционных сил в Иракском Курдистане, прославившуюся на весь мир благодаря применению против мирных жителей ядовитых газов. Помимо массового уничтожения курдского населения, другим результатом операции в Курдистане стало полное уничтожение остатков военной инфраструктуры ИКП, после чего партийное руководство и значительная часть кадров бежали в тот же Дамаск. Где предались горькой самокритике, признав провал своих надежд на антибаасистское восстание и в целом ошибочность линии на вооруженную борьбу.

Находясь в отчаянном положении, бессильно наблюдая со стороны за ростом народного недовольства баасистским правительством в самом Ираке, коммунисты решили…пойти по пути изгнанной ранее просоветской фракции, надеясь договориться с Саддамом об условиях возвращения ИКП и её легализации. Но, в отличие от диссидентской группы из "Коммунистической трибуны", коммунисты не были готовы тайно подписывать какие-либо соглашения с баасистами, подвергая опасности собственную политическую репутацию. Настаивая на публичности, освобождении политзаключенных, прекращении демонизации коммунистов, ИКП инициировала довольно длительный процесс переговоров с иракскими властями. Которые были резко свернуты по инициативе самих коммунистов после вторжения Ирака в Кувейт в 1990 году. 

Осудив эту очередную внешнеполитическую авантюру, спровоцировавшую вмешательство империалистического блока и новый разгром только что оправившейся от ирано-иракской бойни страны, коммунисты более уже не предпринимали попыток договориться с баасистским режимом, стоя в принципиальной оппозиции к нему вплоть до свержения Саддама в 2003 международной коалицией.