Интернационализм на Балканах
Как известно, Первая Мировая Война привела к крушению II Интернационала и расколу социалистов на “оборонцев”, вставших на защиту собственных государств, и интернационалистское меньшинство, выступающее против войны. Обычно при освещении темы интернационализма акцентируют внимание на деятельности русских большевиков, возглавивших воинственную “Циммервальдскую левую”, чуть реже упоминают Розу Люксембург и Карла Либкнехта, совсем редко говорят о “пацифистах” во главе со швейцарским социал-демократом Робертом Гриммом. И почти никогда не обращают внимание на Балканы, хотя, в отличие от Европы, все балканские социалистические организации остались верными антивоенным принципам раннего социализма.
Балканский интернационализм напрямую был связан не столько со светлыми идеями пролетарского интернационализма, сколько с идеей Балканской федерации, навеянной местными вариантами народничества.
Основоположниками этого левого балканского федерализма можно считать Светозара Марковича, идейного лидера сербских социалистов-народников, и Христо Ботева, одного из ведущих деятелей национально-освободительной борьбы болгар от турецкого ига, так же находившегося под сильным влиянием русского революционного движения.
И тот и другой, будучи патриотами и, как бы сейчас сказали, анти-империалистами (в отношении Австро-Венгрии и Османской империи), одновременно выступали и против создания национальных государств современного типа, считая, во-первых, что национальное освобождение без политической и экономической свободы только заменит одно ярмо другим, а во-вторых, - и на это особо упирал Христо Ботев, - что национальные государственные проекты приведут не к укреплению братства между балканскими народами, а к еще бóльшей враждебности между ними. Результатом чего станет превращение этих национальных государств в военные деспотии, проводящие политику экспансионизма и угнетения соседей.
![]() |
Христо Ботев |
Находя вдохновение в сербском восстании 1804 и греческой революции 1821, и Маркович и Ботев призывали к “освобождению снизу” в виде общебалканской крестьянской революции, которая проложит путь к разрушению Австро-Венгрии и Блистательной Порты и возникновению на её руинах свободной федерации народов. Ни в какую “национальную революцию сверху” или реформирование империй ни тот, ни другой не верили.
Несмотря на то, что федеративные взгляды Марковича и Ботева противоречили мнению Маркса и Энгельса, опасавшихся через такой подход усиления влияния на Балканах реакционного русского царизма, идея федерации была подхвачена следующим поколением балканских социалистов и затем, после одобрения Каутским, была утверждена II Интернационалом на конгрессах в Копенгагене (1910) и Базеле (1912).
В этот же момент (1910) в Белграде была проведена и Первая Балканская социалистическая конференция, на которой был увековечен постулат о том, что только империалистическая система и связанные с нею слои рвущейся к власти национальной буржуазии препятствуют единству балканских народов.
Начавшаяся в 1912 Первая Балканская война между Османской империей и Балканской лигой (состоящей из Болгарии, Греции, Сербии и Черногории), была балканскими социалистами в общем осуждена.
Изготовленный лидером румынских социал-демократов Христианом Раковским (который в будущем станет видным советским деятелем) “Манифест социалистов Турции и Балкан”, осуждавший войну как “захватническую”, создающую условия для последующих войн и рекомендующий создание Балканской федерации как средства достижения единства народов, был подписан только греками и болгарами, причем обеими враждующими между собой фракциями Болгарской Рабочей Социал-демократической Партии - и “узкими” (“тисняками”, более радикальными), и “широкими” (соответственно, умеренными) социалистами. Однако сербские и армянские социалисты выступили против манифеста, обвинив самого Раковского в реформизме и стремлении к сохранению шедшей ко дну Османской империи, против которой восстала Балканская лига.
Считая важнейшей предпосылкой для создания Балканской федерации революцию против младотурецкого режима в самой Турции, сербские и армянские социал-демократы выступили за “менее активное противодействие войне”, т.к. речь все-таки шла об относительно прогрессивной национальной борьбе против реакционного “османского феодализма”.
Но, как и было предсказано, после изгнания турок, Балканская Лига почти сразу же начала разваливаться на почве споров о “справедливом разделе” османского “наследства”. Подстегиваемые с одной стороны австро-венгерским, с другой русским, а с третьей - итальянским, османским и английским империализмом, бывшие союзники в 1913 схватились уже между собой, пытаясь решить, кому должны принадлежать территории со смешанным населением - Македония и Фракия. К этой всеобщей свалке присоединилась так же и Румыния, потребовавшая у болгар территориальных уступок (Добруджи) в обмен на свой нейтралитет а ходе Первой Балканской.
Короче, об этой борьбе новых национальных государств за расширение своих территорий теперь уже нельзя было говорить даже как об “отчасти прогрессивной”. Посему, балканские социалисты, - прежде всего сербы и болгарские “тисняки”, - осудили экспансионизм собственной буржуазии, которая вместо национального величия и независимости проложила путь к вмешательству великих империалистических держав и экономическому упадку.
И опять же социалистами в качестве целительного инструмента против национализма и империализма настойчиво рекламировалась Балканская федерация.
Как только отгремели залпы Второй Балканской, регион погрузился в еще более ужасный военный кризис Первой Мировой Войны. В отличие от дезориентированных европейских собратьев, балканские социалисты уже имели богатый антивоенный опыт и в этот раз менять своих позиций не стали.
Через несколько дней после того, как Австро-Венгрия объявила войну Сербии, Драгиша Лапчевич, один из двух депутатов-социалистов, выступил в Скупщине (сербском парламенте) с публичным осуждением войны, заявив, что только единство балканских народов, - которому в том числе препятствует политика сербской буржуазии, - способно защитить регион как от экспансионизма Австро-Венгрии, так и от маневров не менее экспансионистской России. Естественно, сербские социалисты голосовали против военных кредитов и в целом сохраняли свои антивоенные и федералистские взгляды на всем протяжении ПМВ.
Аналогичной позиции держались и болгарские “тисняки” (узкие социалисты), проклинавшие еще со времен Второй Балканской великодержавные идеи военно-буржуазных кругов, тянущих Болгарию, - уже потерявшую Фракию, Добруджу и бóльшую часть Македонии, - в новую пропасть.
“Широкие социалисты” так же осудили мобилизацию, не голосовали по военным кредитам и высказывались за нейтралитет Болгарии. Однако после вступления Болгарии в войну, “широкие”, в отличие от “тисняков”, не выступили принципиально против “великой национальной идеи целокупной Болгарии”, но, поддерживая лозунг скорейшее прекращение боевых действий, они таки допускали мысль о справедливости национального объединения болгар.
Румыны тоже сохраняли антивоенные взгляды несмотря на то, что среди здешних социалистов огромную роль играл страх перед русским экспансионизмом, связанный с опытом аннексированной царизмом в 1812 году Бессарабии, где после 1878 года началась насильственная русификация. Ужас перед русскими был настолько силен, что румыны теоретически допускали даже возможность немецко-австрийской оккупации, т.к. по их мнению в этом случае Румыния, потеряв суверенитет, хотя бы сохранит возможность внутриполитического развития, чего русский царь никогда не допустит.
Эта фобия румын в отношении “русского деспотизма”, пронизывавшая не только многих социалистов, но и большинство местных правых и левых народников (т.н. “попоранистов” и “царанистов”), сохранится и в будущем, подрывая на корню деятельность явно связанных с Москвой коммунистов и содействуя развитию многочисленных правых и ультраправых движений межвоенного периода, разыгрывавших карту “русско-большевистской диктатуры”, стремящейся расчленить и уничтожить Румынию. И даже когда по итогам Второй Мировой в Румынии при содействии русских будет установлен народно-демократический режим во главе с коммунистами…к концу 50-х годов он так же начнет заваливаться в сторону русофобии и антисоветчины.
Тем не менее, сразу после начала ПМВ на своём чрезвычайном съезде Социал-демократическая Партия Румынии выразила поддержку нейтралитету, но когда в 1916 Румыния таки вступила в войну на стороне Антанты, румыны провели ряд антивоенных массовых митингов, после чего СДПР попала под запрет как “пацифистская партия”.
В общем, социалисты даже в условиях войны продолжали призывать к миру и созданию Балканской федерации, но тут были отличия: если сербы и болгары (“тисняки”) видели эту федерацию как результат революции, то румынская социал-демократия устами Христиана Раковского предполагала создание такого федеративного блока еще до революции, на основе имеющихся капиталистических стран. С целью снижения влияния на балканские дела империалистических держав (Англии, Германии, Австро-Венгрии, России), которые воспринимались как поджигатели войны между народами.
Вторая Балканская социал-демократическая конференция в Бухаресте в июле 1915, куда прибыли румынские, болгарские и греческие социалисты (сербы не смогли прибыть), осудила II Интернационал за неспособность сохранить верность антивоенной линии, и прокляла войну, несущую народам региона огромные бедствия, единственным спасением от которых является борьба рабочих и крестьян за единую федеративную республику. Тут же был учрежден координационный комитет антивоенных балканских групп с центром в Бухаресте, - Балканская рабочая социал-демократическая федерация, - однако из-за военных действий этот “маленький Балканский интернационал” больше не собирался.
Вторая жизнь этого проекта начнется только в 1920 году, когда на фоне несущихся из Москвы призывов к мировой революции, левые социал-демократические группы региона образуют Балканскую Коммунистическую Федерацию, целью которой станет международная координация коммунистов в борьбе за Балканскую Советскую Федеративную Республику. Правда в межвоенное время никаких успехов на почве продвижения коммунистического федерализма достигнуто не было, а в 1939 федерация решением Москвы была распущена. И лишь после победы в Югославии партизан Тито идея Балканской федерации вновь была введена в политический мейнстрим, став первой ступенькой на пути эскалации конфликта Москвы и Белграда.
Если резюмировать, то в целом антивоенная позиция балканских социалистов во время ПМВ особой поддержки в обществе не имела и в качестве главного результата принесла социалистам одни сплошные беды, спровоцировав шквал репрессий, обрушившихся на “национальных предателей” во всех воюющих странах.
Но парадокс состоит в том, что тотчас после окончания войны в 1918 численность социалистических партий начала стремительно увеличиваться за счет массового недовольства послевоенной разрухой, обнажившейся после затухания патриотических фанфар.
Так, в формально проигравшей Болгарии “тисняки” с 1918 по 1920 увеличили численность своей партии в 10 раз - с 4 до 40 тысяч. Абсолютно аналогичные цифры роста в тот же период демонстрировали социалисты в формально победившей Румынии, чей кадровый состав вырос с 2500 до 40-45 тысяч человек.
Но этот золотой период продлился недолго: уже в 1921-23 гг. за счет репрессий и расколов влияние социалистов в балканских странах, завоеванное в короткий период 1918-21 гг., столь же быстро начало убывать.
Комментарии
Отправить комментарий